Сергей Аванесян - Лучше, чем Чинаски

Мы с Майклом сидим в полицейском участке в обезьяннике вместе с ирландцами.

Лед возле моего уха позволяет сбить боль.

– Брат, прости! Я честно не видел, что это был ты. Ты никогда не улыбаешься.

– Да забей ты! Подумаешь!

– Вы, парни, – молодцы. Хорошо деретесь, – один из ирландцев обращается к нам, выдавливая слова между своих распухших губ.

Я показываю ему большой палец.

Полицейский подходит и отпирает дверь:

– На выход.

Мы дружно и молчаливо выходим из камеры.

Уже рассвет. На улице свежо и прохладно.

Я вижу ту самую девушку, сидящую на скамейке и курящую сигарету. Она видит меня и машет мне рукой.

– Я что-то пропустил? – Майкл тычет мне в спину.

– Иди проспись, – я отшиваю его.

– У тебя презервативы есть?

– Иди, говорю.

Он хлопает меня по плечу и машет девушке.

– Будь осторожна, он – русский.

Она смеется.

– Пошел вон!

Он уходит.

– Какая неожиданная встреча, – я подхожу к ней. – Можно я присяду рядом с тобой?

– Да.

Я подхожу к кустам за скамейкой и осматриваю их.

– Что ты делаешь?

– Проверяю, прячется ли твой парень там. А то мало ли, он ждет, чтоб напасть на меня.

– Не волнуйся, он давно спит уже.

– А ты что тут делаешь? Неужели меня ждешь? Добро побеждает!

Она смеется и достает пачку сигарет и предлагает мне.

– Спасибо, я не курю.

– ЗОЖ?

– Да. У меня очень строгая диета: виски на завтрак, виски на обед, виски на ужин.

– С такой диетой курение не сильно тебе навредит.

– Мне уже надежды нет. Но после моей смерти все, кроме моей печени (и теперь еще уха), может пойти на донорские органы.

– Какой ты заботливый.

– Да я прямо душка.

– Карла.

– Дима.

– Я, собственно, зачем сюда пришла… Я запечатлела момент, когда тебя отправили в нокаут, и думала, ты захочешь копию. Кстати, если я не ошибаюсь, это был тот парень, что покинул полицейский участок с тобой.

– Да. Вот такие у меня друзья.

– Тебе нужно менять друзей.

– Я принимаю заявки. Можешь записаться.

Она смеется.

– Ты не подумай, я смеюсь не потому, что твои шутки смешные, а потому, что они такие же глупые, как выражение твоего лица, когда ты пропустил удар.

– Покажи!

Она включает видео. И действительно, я улыбаюсь, как последний идиот, смотря на Карлу.

– Какой у тебя номер телефона? Я пошлю тебе ссылку, когда загружу видео.

Я даю ей свой номер телефона.

– Ну все, я пошла.

– Куда? Зачем?

– К себе. Надо разбудить Маркуса. У нас самолет через четыре часа.

– Маркус – это…

– Да.

– А самолет куда?

– Во Франкфурт.

– А у тебя место в багаже есть? Возьми меня с собой.

– Я надеюсь, твоя работа не связана с тем, чтоб быть смешным.

– К моему сожалению и радости окружающих, нет.

Она встает и обнимает меня.

– Было приятно с тобой познакомиться.

– Мне тоже. Если будешь в Праге, пиши!

– Хорошо.

Я внаглую целую ее в губы. Она меня не отталкивает.

– Говоришь, у тебя еще четыре часа до вылета есть?

– Хорошая попытка!

Она подмигивает мне и уходит.

Я заказываю «Убер» и еду домой в свою просторную, но пустынную квартиру.

Я помню, как один из моих преподов в универе рассказывал нам о своем юношестве. Они были студентами в конце семидесятых и часто собирались на каких-то конспиративных квартирах и в подвалах, где читали запрещенную литературу, а потом, под водку и портвейн, обсуждали эти книги. В их жизни был смысл. У них была цель.

Сейчас у меня есть неограниченный доступ к знаниям и опыту всего мира под названием «Интернет». Но вместо того, чтоб изучать Ницше или дискутировать о творчестве Кафки на каком-нибудь форуме с молодыми и пылкими умами со всего мира, я тупо палю порнуху в своем офисе от скуки.

На часах – полдень. На экране – две девушки забавляются друг с другом без звука. Порно без звука – это очень забавно.

Через час у меня конференция с Москвой, на которой я должен буду докладывать об успехах нашего филиала.

Все-таки у денег намного больше силы, чем у танков. Они притупляют реакцию и покупают лояльность. Если ты бросаешься под танки оккупантов – ты герой без вопросов, если же ты отказываешься продать себя транснациональным корпорациям и выступаешь против них – ты мудак. Печально. Я бы предпочел умереть под гусеницами танка, защищая какие-то свои идеалы и свободу, чем умереть от сердечного приступа в сорок три из-за плохих показателей квартального дохода (или как там это называется).