Михаил Самарский - Рассказы

– Хорошо бы такое правило да в нашу жизнь! – грустно произнёс Сергей. – Сейчас, к сожалению, много цинизма, всякого негатива. Почему я и не рассказываю никому о том, что тут делаю. Найдутся злые языки. Обязательно увидят в этом какую-то корысть. А ты знаешь, Вера, дед мне очень много военных историй рассказал…

– Твой? – спросила вера.

– Оба, – поправил сам себя Зорин, – и мой, и дед Пахом. У меня две общих тетради с их рассказами.

– Дашь почитать? – тут же спросила Верка.

– Бесполезно, – махнул рукой Сергей, – ты там без меня ничего не разберёшь, всё на сокращениях и почерк ужасный.

– И хорошо! – нашлась Верка. – Значит, будем вместе читать.

– Я думаю, окончу школу и напишу книгу, которую назову «Военные рассказы деда Пахома».

– Отличная идея, – поддержала Верка. – Но почему только деда Пахома, если там рассказы и твоего прадеда.

– Да какая разница! – улыбнулся Сергей. – Они для меня теперь как одно целое. Они и сами так всегда говорили. Я как-то в разговоре поправил своего прадеда, говорю., мол, а вот дед Пахом думает иначе… А мой прадед посмотрел на меня и, улыбнувшись, сказал: «Не может он думать иначе, сынок, мы с ним одно целое».

9

Как-то Сергей затемпературил и Верунья настояла на том, что к деду Пахому она пойдёт одна. На возражения Зорина девушка отвечала резонно:

– Нельзя тебе в таком состоянии идти к старику. Хочешь заразить деда? Ты чего? Ложись, пей свои лекарства и побольше воды, а я сама справлюсь, не волнуйся.

Сергей принял доводы Веруньи и согласился с нею.

Вера осмелела до такой степени, что однажды прямо спросила у старика:

– Дед Пахом, а вы помните свою первую любовь?

Старик от неожиданности даже закашлялся, но, очень скоро справившись с растерянностью, ответил:

– Помню, дочка, конечно помню. Разве её забудешь?

– Расскажите, пожалуйста, – попросила Верка и смущённо добавила: – если вам нетрудно.

– Нетрудно, – ответил дед, – я, кстати, недавно вспоминал свою жёнушку!

– Так значит.., – Верка раскрыла рот.

– Точно-точно, она была и первой, и последней моей любовью, – опередил старик. – Моя Танюшка, царство ей небесное, – он перекрестился. – Мы с ней даже золотую свадьбу сыграли, да и после неё ещё вместе прожили почти десять лет.

– А где вы с ней познакомились? – спросила Вера.

– В школе! – ответил Дед пахом. – Первая любовь обычно в школе случается. Правда, не все умеют её сохранить, но у нас вот так вышло. Терпеливая она была, очень терпеливая. Долго очень ждала…

– С войны? – уточнила Вера.

– Так точно! – ответил дед Пахом.

– Скажите, пожалуйста, – было заметно, что Верка волновалась, но всё же ей не хотелось отступать, – а это правда, что со временем любовь проходит, остаётся привязанность, привычка, дескать…

– Никому не верь, дочка, – перебил старик, – если любовь прошла, значит, это была не любовь, а так… игра в любовь. Настоящая любовь не проходит. То, что не вечно, то не имеет права называться любовью.

– А что по-вашему такое любовь? – не унималась Верка. – Хочется услышать мнение мудрого человека.

– Мудрого? – язвительно спросил дед и рассмеялся: – А ты знаешь, что такое мудрость?

– Наверное, в первую очередь, жизненный опыт, – предположила девушка.

– Всё гораздо проще, В е рушка, – ответил дед Пахом, – мудрость – это когда уже не считаешь себя умнее всех, а стараешься быть не глупее других.

Они оба начали смеяться, спустя некоторое время девушка повторила свой вопрос.

Старик ответил не сразу. Долго думал, Верке даже показалось, что он уснул. Но она терпеливо ждала, когда тот ответит. Наконец дед Пахом начал говорить:

– «Любовь» – понятие очень глубокое. В понятие любви входит очень много. Это и терпение, и умение прощать, способность забывать обиды, взаимное уважение. Без уважения друг друга никак, это, наверное, самое главное, без него любви не будет. Но, пожалуй, есть ещё кое-что главнее: любовь – это когда ты любишь человека не только за то, что он красивый, умный, добрый, а любишь и его недостатки. Вот, если ты знаешь и любишь те недостатки, которые у него есть, значит, любишь по-настоящему.

– То есть вы считаете, что в человеке можно любить и его недостатки? – изумлённо спросила Верунья.

– Не я так считаю, – поправил старик, – жизнь так учит. Понимаешь, в чём дело, людей-то без недостатков нет, ну, а если и есть, то это такая редкость, что их и днём с огнём не сыщешь. И что же делать? Выискивать в человеке плохое? Долго ли с ним проживёшь? Лучше махнуть на них, на эти недостатки, рукой и принять человека целиком, таким, какой он есть на самом деле. Вот это и будет настоящей любовью. У меня, кстати, был очень скверный характер. Наверное, контузия сказывалась. Если у меня что-то не получалось, я мог вымещать на жене, на близких своё плохое настроение. Танюша моя всё с улыбкой терпела. Терпит-терпит, а потом говорит: «Ну, ничего, дорогой, Пахомушка. Я тебя люблю даже, когда ты сердишься». И она умела так всё переключить, что моё вредное настроение исчезало, а я быстро успокаивался, отрезвлялся, и понимал, что выгляжу глупо и даже смешно. Вот так и жили. Я думаю, если бы не моя Татьяна Алексеевна, меня бы уже давно не было на этом свете. Большой души была женщина. Не могу говорить, что я её «любил», потому что люблю по сей день…