Сергей Эйгенсон - Байки из институтской курилки

На следующий день в Абхазском обкоме КП Грузии уже не было старательного работника без глубокого понимания. И вообще его уже никто никогда больше не видел.

Что же до нас с Робертом, то после этой короткой работы мы встречались редко, а нынче уже и его нету. После защиты стал он профессором, а потом и завкафедрой в ВУЗе, где пять лет учился мой сын. Вроде и повод зайти, и Роб приглашал, но я его кафедры несколько избегал. Была там одна эффектная дама-доцент, с которой я, по правде говоря, не особенно хотел встречаться. Сам виноват. За много лет до этого невдолге после окончания ВУЗа меня приятель с ней знакомил, я и сказал не то. Дама-то испанка, из детей тех испанских деток, что тогда в Союз увезли, зовут ее Долорес. Ну, а при знакомстве она представилась: "Лолита". Тут я и упустил, как говорит президент Ширак, великолепный повод промолчать. "Это, - говорю, - я понял, а зовут Вас как?" - Кто же ее знал, что она Набокова читала? Не самая доступная книжка была по тем временам. Вот и...

С полгода назад мне звонил старый приятель, сказал, что они готовят сборник памяти Роберта. Написал я туда кое-что, а когда выйдет - Бог весть. Такие сборнички быстро не получаются, разве уж совсем о всемирной звезде.

* * *

В нашем подвале мне однажды рассказали такую леденящую душу историю - Хичкок отдыхает. Был в этой лаборатории за пару лет до моего появления сэнээс с Большой Мечтой. Мечта его была о личном нарезном оружии. Винтовку он хотел мелкокалиберную, хотя бы отечественную ТОЗовку пять и шесть десятых миллиметра. Я, его, собственно, немного знал тоже. Он ушел завотделом в ящик одиннадцать-девятнадцать и иногда появлялся в ИОХе. Такой типичный научник-турист-шестидесятник - невысокий широкоплечий очкарик с повышенной целеустремленностью во взгляде.

И вот, рассказывали старожилы, замечтал он о собственной винтовочке. Для начала стал записываться в Общество Туристов и Рыболовов. Это, если кто помнит, не так и легко в те годы. Но вступил. Купил ижевскую гладкостволку, берет ее с собой в маршруты, да и в Подмосковье на уточек и вальдшнепов иногда охотится. Однако, душа его требует нарезного ствола. А тут правила очередной раз перекроились - и для владения таким стволом нужно быть спортсменом-перворазрядником именно, что по пулевой стрельбе. Так он четыре года ходил в тир, выбил себе первый разряд, получил документ, приобрел ТОЗовку. Осуществилась мечта! Взял винтовочку с собой на Кольский. И на первом же пороге заветный ствол утоп при оверкиле .

Просидел Юрий Григорьевич на этом пороге неделю и выудил все, до последней ложки. Кроме одного - винтовки. Уверяли меня, что его заметная седина - именно после этого маршрута. Приходилось мне слышать, что гоголевская шинель, из которой, якобы, все и вышли - на самом деле не верхняя одежда, а охотничье ружье, о коем мечтал всю жизнь некий петербургский чиновник. Купил, выехал счастливый столоначальник на охоту - и утопил, не хуже старшего научного сотрудника полутора веками позднее. Вот-де, его горе и трансформировал Н.В. в свою душераздирающую историю. ХХ век пожестче, никого не нашлось, чтобы воспеть горе нашего коллеги после его оверкиля. Я первый и уж в следующем веке и даже тысячелетии.

6

Назовем нашего героя Вадиком. В таком случае, он уже давно Вадим Вадимович, не первое десятилетие доктор и профессор, заведующий лабораторией в одном из самых знаменитых НИИ Российской АН. А тогда был он аспирантом у доктора химнаук Р., и жизнь изо дня в день гоняла его по кругу, как сказал бы немецкий философ Гегель, " дурной бесконечности ".

Шеф поставил ему задачу - выяснить механизм еще одной реакции на том знаменитом катализаторе, который когда-то ввел молодого научного сотрудника Р. в круг ... если не знаменитых, то уж точно известных советских химиков. Еще бы чуть-чуть и - немножко не хватило до академика или хотя бы членкора. Ну, может, еще маленько подкачала анкета. Дело-то было уже после войны, набор идеальных для совученого показателей сильно сменился не в пользу Бориса Ильича. Но для Вадика вообще эти проблемы пока за горизонтом. Ему бы защитить желанный дисер и попасть хоть в кандидаты.

А это под большим сомнением. Результаты одного опыта противоречат другому, на самописце вылезают пики таких промежуточных веществ, какие вообще не могут существовать в этих условиях, изменения концентраций идут против термодинамики. Вообще ничего понять нельзя, а уж показывать шефу, который в начале работы так убедительно рассказал о будущих успехах - и вовсе невозможно. А он, как назло, все время спрашивает: "Ну, что - показывайте Ваши хроматограммы". А когда покажешь, мрачнеет и вежливым голосом констатирует: "Боюсь, Вадим, что нам с Вами придется расстаться". Да век бы тебя не видеть! Но ведь тогда...