Слава Харченко: Грибы-инопланетяне

– Петя, – сказал я, – неужели у тебя не хватает пипла на столь достойные места? Не можешь набрать с орлиным взором, пышущих радостью, здоровьем и стремлением, а не таких разгильдяев, как я?

– Понимаешь, Славик, нам нужны не достойные. Нам нужны свои.

И тут я сильно загрустил, чуть не повесил трубку, но Петя еще два часа мне промывал мозги про выборы, депутатство, светлый путь и единство интеллигенции с народом. Я уже думал, что навсегда попал в его цепкие лапы, но тут я рассказал историю про своего лечащего врача-психиатра Иосифа Львовича и Петя больше не звонил. Только прислал по электронной почте листовку «Голосуй за Муйнова!».

Когда Гайдар отпустил цены, я вышла из общаги и пошла по Тверской. Иду плачу, потому что денег нету и кушать нечего. А тут навстречу девка-малярша-Машка, спрашивает:

– Ты чего в слезах?:

– А я говорю: «Голодная!»

Тогда Машка отвела меня в булочную и украла батон, а я узнала, что ее выгнали из ПТУ №12, и поселила Машку тайно в своей комнате в университете.

С Машкой я прожила год. Она каждое утро выходила по магазинам и рынкам воровать. Приносила, то батон, то макароны, то крупу гречневую, то картошку, а один раз притащила пирожное-корзинку. Мы его распилили линейкой, сидим, жуем, пьем горячую воду и ревем. Я же училась помаленьку, стирала, готовила, а потом устроилась швеей в две смены.

Однажды комендантша натравила на нашу комнату паспортный контроль, и выгнали Машку на улицу. Мы с ней еще встречались несколько раз. Машка говорила, что поступила в станкостроительный техникум, там бесплатные обеды, но батоны она все равно по булочным ворует. Привыкла.

Испанский коммунист Энрике жил с нами в общаге МГУ, а мы с Сашей воровали у него сладкий кокосовый ром, копаясь в вещах и чемоданах. Отец Энрике был безработный, а мать медсестра в клинике, а чтобы получить высшее образование в Испании, нужны большие деньги. Поэтому Энрике вступил в коммунистическую партию Испании и пошел в общество дружбы «Испания – СССР». Там он выходил на демонстрации пять лет и ему дали путевку на бесплатное обучение на мех-мате.

В России Энрике работал переводчиком на испанском радио и часто сидел по ночам под алюминиевой лампой и зубрил словари. С ним приехал Мигель, но он сразу сломался в столовой от серых бумажных пельменей «Столичные» и уехал в аэропорт Шереметьево на такси с баулами, матрешками и ушанками.

Однажды Энрике увидел, как я читаю Дон Кихота. Энрике удивился и воскликнул:

– Ты знаешь Сервантеса?

– Энрике, – покровительственно сказал я, – у нас Дон Кихотов в школе на уроках внеклассного чтения дети проходят. А это я перечитываю.

– Перечитываешь? Да у нас Сервантеса никто не знает. В изумлении пальцами на памятники показывают. Кто такой? Удивительная страна Россия. Пельмени бумажные, а Сервантеса читают.

В Москве нету лимонов. Настоящие лимоны кислые и тонкокожие, а сейчас везде лимоны сладкие и толстокожие. Если бросить нынешний лимон, огромный с человеческий кулак, в чай, то вода не желтеет и не кислеет, а вкус чая – сладкий.

Когда умирал племянник деда Гавриила Иннокентий, то просил у меня кислого тонкокожего лимона, как в детстве. Я оббегал все рынки, но ничего не нашел. Только на Люблинском рынке мне грузинка сказала, что все кислые лимоны в перестройку погибли. За ними нужен уход. А вместо них привезли испанских уродцев. Сладких и толстокожих. Я купил Иннокентию толстокожих, но было поздно. Дед Гавриил очень плакал.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.