Алексей Козлов: Дудль Вздул Майдан

Бандитов бьёт в горах солдат,
О плиты лбом стучит прелат,
Лжёт каждым словом депутат
И небеса молчат сурово,
Когда же Бог отправит в ад,
Всю камарилью снова?

Господь мой носит балахон,
Такой, как я ношу во сне,
Но если голый будет он,
То что же дальше делать мне?
Слуга небес, таскает поп
Из церкви сало, мирру, воск
И я не знаю, отчего б
Он мог утратить форс и лоск.

Иду я тихо, путь далёк
Есть где-то жизнь иная,
Так одинокий мотылёк
Летит, куда не зная.
Всегда чужой улыбке рад,
Со мной всегда два друга:
Любовь – мой верный адвокат,
И грусть – моя подруга.
Иду я тихо, путь далёк
Есть где-то жизнь иная,
Так одинокий мотылёк
Летит, куда не зная.

Заключены в вазы осенние розы.
Пусть в облачном небе гремят револьверы!
Роняя на Лондон холодные слёзы
В моём изголовье вздыхают химеры.
Но слышишь? Раскаты осенние глуше!
Твой ангел в окне приспособился цепко.
Пока не просохли осенние лужи,
Спи крепко!
Спи крепко!
Спи крепко!
Спи крепко!

Скажи-ка дядя, что случилось?
На думу крыша обвалилась?
Или с небес иная милость?
Иль в голове пожар?
К чему бряцанье праздной лиры?
Не смеют что ли командиры
Оставить тёплые сортиры
И выдержать удар?

– Да, в наше время парни были!
Крутяк один! Сыны бутыли!
О них почти уже забыли!
Да где они теперь?
Гайдар, Шумейка и Бурбулис,
На штырь народный натолкнулись
С Поклонной Горки звизданулись
И вылетели в дверь!

Не помню где, в каком же годе
Мы долго ползали в болоте,
А вместе с нами Сиси, Клоди,
Ворчали старики:
– Сидеть, разнежась, на Рублёвке
Умеют праздные золовки,
А ну-ка, братец, где винтовки?
И ржавые курки?

Наш командир горланил: «Ну же!
Неужто тут зане и вчуже?»
И вот нашли большую лужу
Расставили редут.
У наших приключилась шизя —
Все швы в ширинках разошлися,
Все изблудились и спилися
А кризис тут как тут!

Всё сверзилось и повалилось,
Всё завертелось, закрутилось,
Всё мигом вдруг остановилось.
Царь Тьмы! Уди! Уди!
Мы папу путали с Траволтой!
Был царь у нас ударен болтом
Комбат ужаленный дефолтом
Не мог себя найти.

Замечу я не для верлибра:
Был член огромного калибра
Чтоб у врага тряслися фибры!
Всемирный банк, смотри,
Как быстро восстаём с кровати,
Как мы умеем воевати,
Какие тучные тут рати,
И сопли подотри!

Забыв позорный день вчерашний,
Зажав в руках флажки и брашны,
Неделю мы топтались страшно,
А в воскресенье – бах
Сказал полковник: «Ближе к делу!
А ну врага рванём мы смело!
Пощупать надо, что за тело!
И – прочь на всех парах!»

Каре капрал построил Дубин
Звучал, гремел победный бубен,
И я упал, упившись вдупель,
Всей мордой на лафет,
Хоть было лето, с воем вьюги,
Кругом валялися пьянчуги,
И враг затих вдали в испуге
И отливал в кювет.

Но только солнце засветилось,
Звезда за лесом закатилась,
Всё сразу вдруг зашевелилось
Попёр за роем рой
Полки-шмолки Маразмус, Гудин,
Чмоналин, Фалин и Егудин,
Строберифилдс и Диа Пруденс,
У всех штаны с дырой!

Как сладит враг с такой напастью?
«Перегрызу любого пастью!
Так Ржевский всех поднял со страстью:
– Нам есть чего терять!
Мы кто? Под юбкой сладкой барды?
На лбу Г…о или кокарды?
Пусть сами думают бастарды!
Вперёд, е мать!

Потомки древней Каллиопы,
Сыны любимые Европы
На нас нацелив злые жопы,
На нас точили…
Но есть ответ! Хороший парень,
И не француз и не татарин
С ракетой грозною Гагарин,
Балет и не балуй!

Не только тут одни сугробы,
Француз, чтоб жизнь казалась, чтобы…
У нас тут есть такие жопы
На вас смешной редут,
Как страшно жить французик, боже!
Довольно вам французских рожек
Пошлём на вас ещё матрёшек
Они вас всех порвут!

Врага узревши, право слово,
Подняли мы кутью сурово,
Здорово, брат мусью, здорово!
А ну иди сюда!
Пращуры Пушкина, Бирона
Творцы бунта и самогона,
Посмотришь, как тут оборона!
А ну-ка господа!
Доколь понеже и однако!
Ты думал здесь раздор и драка,
Хотел трофей иметь, собака!
А ну ползи, как краб!
Не будешь ты головкой трона!
В твоём гробу сидит ворона!
Ты хочешь радости и звона
И вот тебе Приап!