Елизавета Аистова - Игра воображения. Роман

Зоя не была зубрилой, училась с удовольствием. Зоина любознательность внушала симпатию. Еще Василисе нравилось Зоина толстая коса, нравилось, как Зоя одевалась (ее сестра была профессиональной портнихой, поэтому всегда смотрелась, как с картинки журнала). Во время лекций Василиса подолгу разглядывала Зоины наряды. Украшения на Зое никогда не были заурядными; она носила вещи, сшитые сестрой Мариной. Очки почти ее не портили. Она много улыбалась, приветливая, жизнерадостная. Василисе особенно не хватало в те дни оптимизма, вот она и потянулась к Зое. Василисе были по душе искренность Зои, ее способность видеть книгу и человека по-своему. При этом ее невозможно было упрекнуть в зазнайстве.

Зоя пригласила Василису на показ известного в Питере модельера, где были вещи, сделанные руками Зоиной сестры, Марины. Это было феерическое зрелище, и Василиса переживала самый настоящий восторг. Ее всегда восхищало чужое мастерство; любая вещь, сделанная искусно, заставляла ее с уважением относиться к человеку. А здесь – музыка, свет, девушки в необыкновенных, как будто сотканных из снов платьях, – все так похоже на сказку!

Мама сообщила, что Костя звонил. «У Кости, вероятно, какая-нибудь новая любовь!» – снисходительно подумала Василиса, но маме ничего говорить не стала. Позвонив брату, она узнала, что Костя попал в дорожную аварию. Слава богу, остался цел!

– Главное, – убеждал ее Костя, – я был почти трезв, и вот такая кошмарная история!

На следующий день Василиса удрала с лекции, чтобы навестить брата. Дверь открыла Елена Петровна, чуть полноватая румяная женщина лет пятидесяти. Волосы строго закалывала назад, и получалась красивая волна с одного бока.

– Здравствуй, Василиса, – приветливым мелодичным голосом сказала Елена Петровна. – Проходи.

Василиса от смущения готова была провалиться. Елена Петровна, как будто почувствовав это, ласково сказала:

– Отлично, что пришла. Я пойду готовить ужин, вы тут поговорите без меня.

Костя Василисе страшно обрадовался. Увидев ее, попытался привстать.

– Ложись, ложись! Тебе нельзя вставать! – ужаснулась Василиса. Какое у тебя лицо!

– Ничего, это синяки. Пройдет, – пытался успокоить ее Костя. Ему было трудно говорить. – Ну, расскажи мне что-нибудь.

Василиса, с состраданием глядя на Костю, старалась его развлечь. Костя улыбнулся, как улыбается мужчина женским глупостям.

– Я тебе о ней еще не рассказывал. Рита. Замечательная девушка! Между прочим, актриса будущая. Пока учится. Но она не пострадала. Представляешь, актриса, лицо… Это ж, вникни, ее главный капитал!

– А как это было?

– Мы были у моих друзей. Потом все выпили, ну, и я немного выпил.

– А Рита… Как она?

– Вероятно, она позвонит мне сегодня. У нее, должно быть, шок от потрясения. Она не пострадала. Отделалась царапинами.

Костя пролежал два месяца, и все это время ждал Ритиного телефонного звонка. Она все не звонила и не звонила.

– Возможно, обвиняет меня, думает, я виновен в той аварии. Но это она хотела, чтобы я сел за руль, хотя знала, что я изрядно выпил. Ничего не понимаю. Хотя, кажется, начинаю догадываться, – сказал Василисе расстроенный Костя. – Раньше, здоровый, я ее интересовал, а теперь в таком беспомощном положении ей ни к чему. Лежачий больной со сломанными ребрами.

– Расчетливая стерва, и больше ничего! – сердито заключила Елена Петровна.

Елена Петровна была все время ласкова с Василисой. Она понимала, что Василисе трудно было прийти сюда, в квартиру жены своего отца в первый раз, хотя она никогда его и не знала. Василисе показалось, что Елене Петровне она понравилась, потому что есть вещи, которые невозможно изобразить на лице из вежливости. Костина мама ей симпатизирует. И явно рада, что Васька пришла навестить брата.

Василиса хотела попробовать отыскать Риту, но Костя категорически запретил. Вместе с Василисой Костю по своей инициативе навестила Маша, но отношения были испорчены, и оба едва дождались возможности попрощаться.

Новый день, 24 сентября, начался, как все остальные дни. Василиса только позавтракала. Позвонил Борис Борисыч.

– Василиса, здравствуй!

Здравствуйте, Борис Борисыч, – она постаралась сказать это спокойным, обыденным тоном, хотя внутренне трепетала.

– Давай увидимся завтра, если ты не очень занята?

– Совершенно свободна.

Василиса не любила врать матери, но сейчас ей не хотелось ничего объяснять. Борис назначил ей свидание! В первый раз! Настоящее! По совету Саши Соловьевой Василиса прочла книжку прозы Мандельштама «Египетская марка», в которой поэт перечислял места, где петербуржцы его времени назначали свидания, поэтому с Борисом договорилась увидеться «у сфинксов».