Наталья Барабаш - Желтый мокасин для любовника. Веселые рассказы

– Не надо имя! – говорит.

– Что, имя не называть? – переспрашивает меня Вася.

– Нет! – говорю. И учительница опять мне грозит.

– Наташа работает в газете, Хасан работает в Симонс-компани, а ты, Вася, работаешь – bei?

Вася краснеет. Пыхтит. И молчит. Спасительный звонок снимает неловкость.

– Все-таки она какая-то… туповатая, – говорит мне Вася на перемене. – Чего она хотела-то?

– Узнать, где ты работаешь.

– Ну? Я ей двадцать раз немецким языком сказал: я работаю в фирме Василий. Я так свою компанию назвал. Купил одну старую фуру. Назвал – Василий! А учителка говорит – имя называть нельзя, а где работаешь, скажи. Ну, не тупость?

И ведь нечего возразить.

***

На перемене.

– У них здесь мужики любят на наших дурочках жениться.

– Почему же на дурочках?

– Потому что австрийцы женятся-то на них не по любви! А ради выгоды!

– Я думала – наоборот. Какой же выгоды?

– Как какой? Наши бабы не то, что австрийки. По дому колотятся. На кухне.

– Ну и…?

– Прикинь! Пылесос и посудомоечную машину можно не покупать!

На третье занятие Вася пришел в полной боевой готовности. Дома ему жена – а она давно уехала из России и прекрасно знает язык – написала на листочке все вероятные вопросы-ответы. Спрашивают, например, у Васи:

– Как тебя зовут?

А он начинает листать тетрадку и приговарвать: – Счас я скажу! Счас я все скажу!

– Woher kommen Sie?

– Что это? – строго интересуется у меня Вася через весь стол.

– Откуда ты приехал?

– А! Это у меня есть! Подождите-подождите! Счас все узнаете! – сосредоточенно говорит Вася.

Группа доброжелательно ржет, хотя и не понимает слов.

Разбили нас на пары. Чтобы вести простую беседу. Васе достался Хасан из Ливии.

Слышу краем уха: мучаются они там с этими приветствиями-представлениями-прощаниями.

А потом вроде дело пошло.

Только через какое-то время странные слова до меня долетают. Прислушиваюсь:

– Привьет! – радостно говорит Васе Хасан. – Кьак делья?

– Ва-ся! – шепчу зловеще. – Это еще что?

– Ну, – смущается Вася. – Мне легче его русскому научить, чем на немецком тут заикаться…

Приходит Вася на занятия. Взбудораженный.

– Представляешь! – говорит. – Что тут у них творится! Ужас! На улицах видела такие спуски рядом со ступеньками? Прикинь – это для старух и инвалидов. Вот понаделали! Неудобно же им! И сейчас я шел, а по такой штуке старуха спускалась. Чуть не грохнулась! Бабке на вид – лет 90! Нет, как они тут живут! Старух на улицы отпускают. Несчастных инвалидов! Вот в Уренгое никакие старухи по улицам не шарятся! И инвалиды тоже. Все сидят по домам! А тут никакой заботы о человеке!

Сегодня проходим цифры. А немецкие цифры – это я вам скажу! Сначала читаются тысячи, потом сотни, потом единицы, и лишь затем – десятки. А пишется это все в одно слово. Вот учительница написала на доске:

1978 – eintausendneunhundertachtundsiebzig

А дальше пишет на доске цифры и просит нас по очереди их читать. Васе досталось 1867.

– Ну, Васья! Что скажешь? – спрашивает учителка.

Вася долго смотрит на доску. Шевелит губами. И наконец широко улыбается:

– А что тут скажешь? Я в шоке!

Учитель тогда выводит на доске вот это:

Eintausendfunfhundertzwieundsechzig

Просит прочесть Васю. Он молчит.

– Ну? Что это?

– Это шоссе на Уренгой! – вздыхает Вася.

***

На перемене

– Встречались тут с друзьями жены. У нее подруги замужем за австрийцами. Слушай, тихий ужас! Эти идиоты отказываются есть борщ! Напрочь. Наша баба, как замуж вышла, ему борщеца, котлет навертела, пюре, блин. А он говорит: это нездоровая еда! Прикинь! И пошел в свой магазин свиную колбасу, рульку и пюре из порошка покупать. Больные люди! Да все знают: наш борщ – самая диетическая пища!

– Вася, ну, борщ-то наваристый, какая диетическая?

– А если мясо вынуть? Одни овощи останутся! То-то!

Вася не может осилить модальные глаголы. Учительница подошла к нему, диктует предложение. Вася ничего не понимает.

– Чего это? – спрашивает у нее.

Она поясняет, пальцами показывает. Вася важно кивает. Она отходит.

Вася мне: вот что она сейчас показывала?

– Глагол: я могу, она может…

– Она может? Да ничего она не может! Нет, надо мне с учителкой еще поработать!

– Отдельно позаниматься?

– Ну да! А то что-то она у меня совсем плохо по-русски говорит. Руками как дурочка машет…

***

На перемене.

– Я дома никому не сказал, что в Австрии женюсь. Даже сестра не знает. Только матери сказал – и все. Ребятам наболтал, что отдыхать сюда еду.