Анатолий Шерстобитов - Ссан-ПИВОБУРГ

Польза Райграду от парка была несомненна: во-первых пополнялся от зелени кислородом воздушный океан, во-вторых, люди были при деле, переходили на целительную зелёную диету, поили себя сами, в-третьих, шла на реализацию избыточная продукция, алкоголики заимели свой бюджет, стали самостоятельно обустраиваться и по своей инициативе отстроили прекрасный медцентр, где неспешно и целенаправленно, с использованием достижений медицины, проводили своё лечение. Но самое главное – с улиц Райграда исчезли денатурально пьяные субъекты, стали куда реже встречи под праздничным столом.

Советник – русский фольклорист.

В парке наши друзья встретили Джона, американского советника. Он был уже изрядно пьян, но вскрыл новую тыкву с темным крепким пивом. Он давно искал встречи с Ваньком, так как с недавних пор влюбился в русский фольклор, собирал современные частушки и побасенки, да и, вообще, всеми силами старался улучшить знание русского языка, который знал, по его словам, не совсем о-кей.

Ванек и Куян не стали кобениться и приняли угощение. Тыква быстро опустела, и американец заказал манговый плод с чачей. Беседа вошла совсем в вольготное русло.

– Скажи, Иван, – спросил Джон, – правильно ли я подобрал первородный корень? Слово «милиция» от слова «милые лица», верно?

Куян едва не поперхнулся, Ванек взметнул брови и неудержимо разулыбался.

– Все верно с точностью до наоборот, лица нашей милиции большинству граждан внушают патологически страшливое уважение. Причем не оттого, что они где-то нашкодили-напакостили, а от беззащитности перед возможным произволом, растоптать и смертельно унизить невинного человека в нашей милой милиции могут в любой момент. Но с другой стороны та помойка, где им приходится работать, грязь людского дна, взывают к снисхождению, пониманию, что с волками жить, по-волчьи выть. На мой взгляд, название этим органам дано удачнее словом «полиция», где просматривается «полулицые », то есть лица с налетом конспиративности, малоузнаваемые. К тому же тогда можно этот орган определить как полюция, то есть своевременное, но безадресное семяизвержение общества, когда желаемое так и не обрело до конца благих изначальных намерений, не стало идеальным развивающимся плодом.

– Ваш язык, Иван, имеет большая шкала градиентности, тончайших полутонов, я то и дело попадаю впруссак, как окурок во вши…

– Так ты избегай трудных мест, не вворачивай в речь того, что не до конца понимаешь.

– Мне все так говорят, но, как голосит ваша пословица, свежо переедание , да верится с трудом или, а Васька слушает, да ест.

– Во, наконец-то, первую пословицу не переврал, про Ваську, хотя это даже и не пословица, а летучее слово, фрагмент басни Крылова.

– Я вот написал записка деловая одному человеку, не сверил пока в компьютере корректором, проверь, Иван, много ошибок вот в этих трех абзацах. – Ванек прочел указанное и улыбнулся удручающе:

– У тебя, Джони, какой-то магнетизм к ненормативной лексике, бранности слова. Вместо «медальон» ты пишешь «мудальон», «фальшивомонетчик» у тебя обращается в «фальшивоминетчика», «бдительность» в «бздительность», «какафония» в «какавонию», «оборотный капитал» в «обормотный», «гардероб» в «гардегроб», «сиюминутный» в «суюминутный»… Не-ет, ты без корректора и шага не ступай в своих эпистоляриях, конфузиться будешь без конца, тебя юмористы цитировать начнут, как экс-премьера Черномырдина.

– Вот ведь досада какая, – потер озадаченно шею американец.

– А чего бы ты хотел, сам ведь о тончайших градациях говорил. Вот возьмем слово сугубо вроде техническое, «обсерватория», а всмотришься под определенным ракурсом – целый рассказ пошлейший из сокращений «обсер-ват-ори-я»..

– Ничего не понял, – страдальчески сморщился Джон.

– А-аа, и не надо, это все для тебя временно и вторично, – махнул рукой Ванек.

На небольшую сцену кафе вышел местный бард Леня Полумакарий, страстный поклонник битлов, он стал исполнять одну из их песен, с вольным переводом.

– Мне бы девушку синюю, синюю, – заизвивался Полумакарий, – чтобы косы свисали до пят, чтобы шея была лебединая, да побольше повиливал зад… – Позади барда создавался динамичный фон, выскочили три голых девки и стали торопливо одеваться. Это был фирменный стиль кафе, созданный по многочисленным заявкам мужиков, кому осточертели бесконечные задницы и вымя, какие вываливались изо всех немыслимых щелей. Данная категория зрителей ненавидела стриптиз и получала искреннее удовольствие от обратного хода, когда баба быстро одевалась, маскировала осточертевшие, неуместные вне постели прелести. Мужики шумели, делая ставки на ту, кто оденется быстрее. Полумакарий пытался перекрыть шум повышением визга исполнения.