Анатолий Шерстобитов - Ссан-ПИВОБУРГ

– Я тут больше летописец, чем поэт, ведь вопиющий факт – все повально дрочат, но делают вид, что это совсем не так.

– А вы не предлагали свой труд в медицинское издание?

– Ой, только не надо вашей иронии, вы-то сами, что никогда не дрочили и не занимаетесь этим сейчас, только честно, без менторских поз…

Ванек стиснул зубы и покраснел.

– То-то, а то с кем не начнешь говорить, начинают демагогии, лепят из себя ангелов, а у самого ладошка панцирная от трудовых мозолей…

– У меня нет таких мозолей, я работаю в брезентовых рукавицах.

– Ну, тогда меняете изношенные раз в неделю…

– Позвольте, Александр, – оттеснил его в сторону приехавший с ним человек.

– Успокойтесь, запальчивость вам только навредит. У вас, как я вижу, появляется реальная возможность быть напечатанным. Идите в машину, я довершу этот разговор, как ваше доверенное, заинтересованное в вашем успехе, лицо. – Шиломемский ушел.

– Я – врач, ученый, мне доверено наблюдение за данным уникумом, – человек представил удостоверение. – Да, это – уникум, прецедентов в мировой практике пока не было и поэтому нельзя определять его только как больного. Можете верить, можете, нет, но мастурбировать он начал одновременно с первым криком на этом свете, с младенчества. И что самое уникальное так это его эрекция, Саша за свои тридцать лет ни разу не кончил, и, ни разу его эрекция не прекратилась, ни разу! Она властно требует массажа, ежесекундно.

– Не может быть!

– Объяснение этому явлению мы пока не находим.

– Отсюда и его комплекс?

– Само собой, родители и врачи сделали для него посильную информационную блокаду, чтобы он не чувствовал себя изгоем. Но средства массовой информации, литература, по нашей заявке не перестроятся, и потому он счел это за социальный перекос, решил восполнить пробел своим творчеством.

– Но как он тогда выходит на люди?

– Просторные плащи, пальто, куртки, брюки маскируют непрекращающееся движение.

– А во сне?

– Рефлекторно, все делается на сигналах подкорки.

– Но ведь могут устать руки?

– Рука, одна, но отработанная цикличность смены рук не дает смертельной усталости, да и, в конце концов, движение достаточно мелкое, легкое.

– Но это движение создало ему внушительный торс и могучие руки молотобойца.

– Подрочи-ка столько.

– Вы не пробовали заказать механический мастурбатор.

– Пробовали, слишком громоздко, грубо, к тому же начинается гнет на психику.

– Женщин-то подпускали?

– Само собой, но его от них воротит, тошнит, начинаются головные боли.

– А они?

– В восторге, вокруг Саши такая возня по этой причине, легенды, коллективные петиции в вышестоящие органы с категорическим требованием прекратить издевательства над нормальным человеком и дать ему возможность открыть массажный салон, клонировать этот феномен и создавать в стране дешевые публичные дома…

– Мужские?!

– Да. И в этом, я уверен, есть немалая необходимость. Перекос соотношения продуктивных самцов и самок в России как никогда высок, самцов почти нет, есть особи мужского пола, кто уже к получению паспорта о совершеннолетии утрачивает интерес к самке, продолжению рода, такой евнух пресыщен виртуальным онанизмом через телевизор, интернет, курит, пьет, колется, обжирается и почти не двигается. Даже, если выдавить из него семя, оно вялое, а в случае оплодотворения яйцеклетки, ребенок рождается с таким букетом болезней, что возня с ним превращается в каторгу. Но женщина в большей степени, чем мужчина, предрасположена к продолжению рода, властно чувствует этот зов природы. Неудовлетворение этого зова оборачивается психическими расстройствами и болезнями, что ложится еще одним слоем бремени на государство. Поэтому появление такого Саши в какой-то мере вселило в нас надежду в разрешение данной проблемы.

– Альфонс-многостаночник, трудодень ему установить в бабочасах, – улыбнулся Ванек. – А нет и других областей народного хозяйства, где бы этот феномен смог приносить ощутимую пользу?

– Таких областей много. Например, он с радостью будет востребован в той же милиции, где не хватает современного оружия, а применение его, того же пистолета, строго ограничивается нашим гуманным законом. Преступник у нас может взорвать многоэтажный дом, похоронив там сотни людей, но при его преследовании нельзя сделать первый же выстрел на поражение, ибо можно застрелить его насмерть, только предупредительный и легкая рана, чтобы правосудие смогло его спрятать от возмездия родных за решетку. Чтобы он перевел дух от легкого испуга, окреп, и был амнистирован на новые подвиги. По приходу на работу в органы такого Саши многое бы упростилось, вписывалось бы в жесткие требования российского закона – во чтобы ни стало сохранить жизнь преступнику. А то, не дай Бог, нас упрекнут строгие дяди в нарушении моратория на смертную казнь. Но я отвлекся от самого феномена.