Анатолий Шерстобитов - Ссан-ПИВОБУРГ

Рослого, статного и по сей день стройного казака наперебой зазывали к себе тщеславные чиновники, что выезд им гарантировало весьма внушительный.

Многих суетных, бурлящих энергией начальников возил дед Мокей, все они давным-давно успокоились и прописались во цвете лет на погосте. Быстро робить, уродов родить, любил приговаривать Мокей на желание иных из них перевести экипаж в галоп. И на его ослушание никто, как правило, не гневался, уж очень внушителен был кучер, академик узды-вожжи да и только.

Его кучерство помогло ему при расказачивании, своевременно ушел в Китай, при раскулачивании, когда он, ошарашив станичников, пришел и добровольно сдал вечно алчному отечеству «излишки» скота, кобылу с жеребенком-сиголетком и корову, оставив себе трехмесячную телочку и дойную козу. А через неделю заработали чудовищные жернова репрессий, костяк самых толковых и работящих казаков сгинули в необъятной тайге Зауралья и Сибири, успокоились в братских могилах «стройки века» Магнитки.

А кучера Мокея оставили даже в своем дому, какие казаки понастроили себе крепкие, добротные. Они и до перестройки дожили под вывесками всех основных казенных помещений в Райграде, многие успешно приватизированы и обратились в бойкие лавки, но никому из потомков владельцев даже в голову не приходит подать голос в защиту собственных прав. Хотя можно. Не надо, в крови у них датчик есть неусыпный, дедами взращенный, кто диктует, не высовывайся, придурок, подравняют, изотрут в пыль, с жерновов упомянутых еще досе, мол, наша костная мука не выветрилась. Так и косят посильно, если умишком чуток подхарчились, под дурачков и кучеров, кем вовремя деды не прикинулись, к обочине жмутся, а мимо экипажи один роскошнее другого, быстрые-быстрые, в галоп, в галоп, глаз не успевает фиксировать. А жернова, знай себе, поскрипывают неустанно, работы у них всегда невпроворот.

Куян доложил деду Мокею обстановку с пивоконверсией.

– Знатный заворот, – кхекал старик, чиркая на земле клюкой ему одному понятные знаки, – оно всегда так было, кто проворнее, тот и довольнее. Мягко уж очень стелют ребятки, а ведь они из тех, кто топора на свои руки не уронит. Опять торопышность в себе обнаруживаем, судороги, разве так обстоятельность в деле придет, в рывках да шараханиях нет места крепкому обмозгованию. Снова мы рябее суслика, голосистее сверчка, а в карман хвать, там опять в горсти дыра. Все мы ждем чужую догадку, а с нею денег кадку. Торопышность, на мое разумение, ребятки, уловка лукавых да скудоумных, пока они мельтешат, их не разглядишь, шум, гам, тарарам. А ухвати его за шкварник, останови для пристального рассмотрения, и ахнешь, и этот нетопырь нас в узде водит?! Сколь времен да царей с их свитами на Руси не меняется, а самый наисвятейший промысел остается прежним – дери с народа три шкуры, да распинай погромче, что четвертую не дает.

Метров за шестьдесят от дома Ванька как всегда встретил Рома, кот трехшерстного полосатого окраса, взбежал по спущенной руке, стал прохаживаться с плеча на плечо, щекоча мехом щеки, ноготками покалывал умеренно, что выпускались по блаженству. Во дворе заскакал Буян, взбрехивая и прискуливая, в предвкушении прогулки. Мать, выставляя ужин, упрекнула за позднюю явку. Прибежал дружок, Данилка, соседский мальчишка, отрапортовал об исполненном задании. Ванек доверял ему довольно часто изготовление приветственных адресов, портретов, макетов печатей-штампов… Укажет вариант текстовой части, вид рамки-виньетки, и Данилка играючи монтирует-ретуширует на компьютере нужное, делает распечатку на принтере, ламинирует-фольгирует картинку. Восторгу мальчишки нет границ, мало кто из его сверстников в двенадцать лет к столь серьезному делу прислонился, к тому же Ванек под эту сурдинку подсовывал ему обновки за помощь, то кроссовки, то курточку, следил, что из гардероба пацанчика совсем уж ветшало, подкармливал регулярно, ибо Данилка безотцовщина, в семье уже пятый, а мама все серьезнее и серьезнее пьет, не до воспитания. Пятерых же нарожала с расчетом на хорошее соцпособие, какое исправно получала и пропивала.

Во дворе у Шпура баскетбольный щит, побросали мяч с Данилкой немного и пошли за компьютер, работы всегда хватало. Буян притявкивал обиженно, прогулка явно отменялась.

Ванек усадил за компьютер Данилку, подкопились заказы, тот стал сканировать и ретушировать фотографии, большей частью, старые и потрескавшиеся, маленькие, нечеткие, работу в графическом редакторе «Фотошоп» он освоил весьма прилично, точки, царапины удалял умело, усиливал контрастность, выделял-прорисовывал кое-какие детали. Увеличенные, тонированные или переведённые в полный цвет портреты, заключенные в рамки, приносили уже третий год стабильный неплохой приработок.