Сергей Филиппов (Серж Фил) - Вологодские кружева. Авантюрно-жизнерадостный роман

– Ну что, ребятки, живы? – участливо, но не без ехидства, спросил Литомин, открывая задний борт.

Внешность нашего начальника партии вполне подошла бы для роли комиссара в каком-нибудь героическом фильме о доблестной красной армии.

– Нормально, Андрей Степанович, все целы-здоровы! – бодро отрапортовал Вовик.

– А что ты за всех-то говоришь, – угрюмо бросил Мишка, тот самый рабочий, которого нам дали. – Ты, пацан, за себя отвечать привыкай.

Пока что о Мишке я не сложил мнения, но делать это не торопился. Вот устроим расслабушку, и всё станет ясно.

Рядом с Литоминым появилась Таня, которая, естественно, ехала с ним в кабине. И, хотя там места для двоих пассажиров чрезвычайно мало, но Литомин, как истинный джентльмен, плюнул на неудобства и два часа героически переносил лишения, которые ему доставляли трущиеся о него различные части тела девушки! Зато каким молодцеватым он выглядел!

«Может быть, – подумал я, – напомнить, что зимой, в Ленинграде, отмечали его пятидесятилетие? Нет, не надо, пусть походит гоголем».

– Андрюша, Серёжа, – Таня улыбалась почему-то виновато, – у вас всё хорошо?

– Что тебе до нас, девушка? – показно нахмурил густые брови Андрей и, потеребив свои черные, красивые усы, упрекнул: – Эх, Танюша, за что же ты нас бросила, таких молодых, симпатичных и милых!?

Литомин шутку не понял и назидательно произнес:

– Подрастёшь, тёзка, узнаешь, что молодость – не главное! – и, ловко пригладив платиновые волосы, начал помогать нам сгружать вещи.

Я до боли прикусил губу, чтобы дико не заржать.

– Ну так что, ребятки, всё понятно? – ласково, по-отечески спросил Литомин.

– Процентов на девяносто я… – начал было Андрюха, но тёзка его прервал:

– Ну и чудно. Значит, связь в семь, остальное – по ходу дела.

Литомин всем пожал руки, а Татьяне что-то ещё шепнул на ушко, и полез в кабину.

– Ну, мужики энд леди, пока, – помахал нам рукой Витька, шофёр, – желаю весело провести время!

И ГАЗ-66, затарахтев восемью цилиндрами своего явно больного двигателя, через пять минут скрылся в портьерах леса, прерывая связь с цивилизацией и бросая нас одних здесь, в этом далёком углу!

Угол!

Что это такое?

Ни за что не догадаетесь, перебирая в уме геометрические и метафорические понятия! Всё гораздо прозаичнее: Угол – это деревня. Вернее, три дома, что остались от той самой деревни, которая на наших картах, составленных двадцать пять лет назад, выглядела довольно-таки большой и живописной.

– Ну, тёзка, ну, зараза! – плюнул зло Андрей.

– Чем он так тебе не угодил? – не понял я друга.

– Как это чем? Зачем он меня оборвал на полуслове? Я ведь что хотел сказать? Что процентов на девяносто я ни хрена не понял!

– Чего тут понимать, наливай да ней, – пожал плечом Мишка.

– Ой, мальчики, а у меня же сегодня день рождения! Восемнадцать лет! Я теперь взрослая!

– Поздравляю! – Андрюха раскланялся перед Таней, как истинный идальго. – Однако что-то я не заметил, что ты была дитём!

– А вот некоторые заметили, – Таня почему-то стрельнула взглядом в меня, потом продолжила. – Ну, так как мы проведём этот день? В суровом трудовом ритме или в ритме рок-н-ролла?

– Да чего языки чесать, – предложил Мишка, – все механизмы перед работой смазывают, а мы тоже, хоть и живые, а всё ж – механизмы. Да и повод недюжинный.

И все посмотрели на меня.

– А я-то тут при чём? – напустил я показное удивление.

– Как это при чём? Тебя Литомин назначил бригадиром, ты и командуй! – легко отдал мне бразды правления Андрей.

– Тогда так, – сказал я, – берём инструменты, и пошли работать. – Потом, оглядев суровые лица своих подчинённых, пояснил: – А вы разве не знаете, что хождение в магазин за горючим приравнивается к работе?

– Конечно, знаем, – заулыбался Мишка, – а рюкзак приравнивается к инструментам!

Магазин был километрах в пятнадцати, но Мишку это не смутило, и он, прихватив с собой Вовика (якобы, для воспитания в том сильной личности), легко зашагал по чудному бездорожью. Издалека они смотрелись оригинально: невысокий, но плотный Мишка широко и уверенно впечатывал в землю подошвы болотников, а рядом семенил длинный, но тощий Вовик, цепляясь одним отворотом сапога о другой, отчего они издавали жалобный, противно щекочущий внутренности скрип.

– Как в басне Крылова, – глядя им в спину, обронил Андрей.

– Это в какой? – не понял я. – «Волк и ягнёнок»?

– Нэт, дарагой, «Журавэл и Лысиц»!