Алексей Смирнов - Исходному верить. Записки редактора и переводчика, полные восторга и скорби

Мы прощаемся не надолго. События теперь будут развиваться динамичнее, по сему связываться мы будем чаще. И постарайся влиться в новый ритм динамики этих событий.

Даже пусть будет планета натуристов, чтоб они могли там ходить голышом и не кто не называл бы их бесстыжими извращенцами. Космос велик, а вселенной хватит на всех.

Он пил кофе и смотрел на большой экран, на стене над барной стойкой. Там вещали футбол.

Он слишком был слишком рад присутствию Анны и был ее красотою, мягко говоря, ослеплен.

Он только бросил мимолетный взгляд на утреннее небо, но звезд там небыло сейчас. И винить его некому.

Его короткие черные волосы были примяты в сторону лба.

город был наполнен звуками отдыха

Очевидно, отследить того, кто звонил, врятли удастся.

Анна резким движением завалила его на койку. ХХХХ чуть не вскрикнул от неожиданности. Девушка прыгнула на него как хищная пума. – Ты только не думай обо мне плохо, – прорычала она, рвя на нем рубашку. – Не… не буду!… – всхлипнул он, вытаращив на нее глаза. Пуговицы его рубашки разлетались в разные стороны как пули из пулемета. Между делом Анна нажала кнопку на пульте и выключила в каюте освещение. – Я стесняюсь, – хихикнула она. Свет погас, но темно в каюте не стало. Сатурн заполнил собой уже весь вид из иллюминатора. Гигант освещал звездолет солнечным светом, который отражался от бурлящей разноцветными газами поверхности планеты. И свет в каюте стал такой чарующий, пьянящий и, конечно же, интимный.

Черная борода с усами были намного пышнее, чем его бритая налысо голова.

с пронзительным визгом засверкали ярко-золотистые лучи энергетических разрядов

прямой выстрел в затылок с шестиметрового расстояния был для Тома полной неожиданностью

Однако YYYY обратил внимание, что отношения между ХХХХ и его спутницей явно трансформировались в нечто большее. Они изредка появлялись в ресторане. Съедали много фруктов и снова исчезали на несколько часов. Ненужно было быть провидцем, чтобы понять, чем они были заняты большую часть своего времени.

Блондин обильно пичкал Дональду специальные нейростимуляторы

майор поднял черные брови вверх

Россия, не раз спасавшая мир от мрака захватнических порывов псов-рыцарей

после всех неописуемых ужасов двух мировых войн, следующих друг за другом как родные сестры

Они стали форсировать финал остатков державы

Эмиссары зла, очень спешили. Россия стала выбираться из руин. Она уже встала на ноги и отряхивается. Еще немного, и она занесет свой карающий меч, как это уже было не раз.

Путь преграждала большая груда обломков, бывших некогда, скорее всего, участком стены и потолком, поскольку и то и другое прямо над грудой отсутствовало.

Он определено был бы красавчиком, правда, впечатление несколько портили обнажающиеся во время улыбки крупные клыки, но женщины, вероятно, находили в этом свою прелесть. Поняв, что Джон нравится женщинам, Дональд дополнил свой страх еще и ненавистью к этому человеку. В ресторан вошел высокий, атлетически сложенный блондин. Дональд взглянул в его сторону и почувствовал учащенное сердцебиение. Лучше уж сейчас набраться с силами Модулируем в своем воображении некоторые события

– Представь себе свою любимую жену. Она лежит на широкой кровати с белоснежными простынями. Ее волосы веером разбросаны на подушке. Она абсолютно нага. У нее широко раздвинуты ноги, а соски ее тверды как неспелая клубника. Для тебя ведь нет зрелища прекрасней во всей известной вселенной, правда? А теперь представь, что на ней лежит какой-то тяжело сопящий голый упырь, которого она обнимает, царапает ему ноготками спину и визжит от удовольствия, как свинья, а он своими ритмичными движениями доказывает себе, тебе, и всему миру, что она ш…

На Джоне был черный костюм с кожаным пиджаком.

Блондин съел кусок своего блюда и запил минеральной водой Идиллию, царившую в кабинете Манна, с лицезрением вида городом из окна тридцатого этажа и прослушиванием лунной сонаты, прервала ворвавшаяся в кабинет секретарша.

Дижон уперся лбом, в холодное стекло иллюминатора, словно оно способно помочь ему избавиться от этих мыслей. Он вытаращил глаза на темнеющий горизонт, на алые, от утонувшего в них солнца, облака, и страстно захотел разбить это стекло, выпрыгнуть из самолета и, рассекая небо, промчаться вниз. Долететь до офиса Манна, проломить головою крышу и, ломая перекрытия, устремиться в приемную, где свалиться к ней на стол, за которым она что-то печатает, и крикнуть – «Анна! Я вас люблю!»