Лилия Каширова: Листая жизни краткие страницы. Короткая проза

Они были просто влюблены в нее, в каждом купе ее угощали чем-нибудь вкусненьким, а она, нимало не смущаясь, говорила :

– А маме, а сестре? – И всегда приносила нам какие-нибудь гостинцы.

Я внушала ей, что нехорошо попрошайничать, у нас все есть. Но мои внушения она пропускала мимо ушей и снова бежала куда-то, услышав зов:

– Маша, иди к нам!

Людям было весело и интересно с ней.

Она лихо и на равных играла со взрослыми в домино, практически не проигрывая.

Но самой главной своей обязанностью считала – присмотреть какого-нибудь мужчину, который ехал один, и суметь разбудить в нем желание познакомиться с ее мамой, т.е. со мной.

Ее папа умер, когда ей не было и двух лет, и ей очень хотелось иметь отца.

Я, шокированная появлением незнакомого мужчины, имеющего намерение познакомиться со мной, не очень поддерживала его желание.

Градус падал, мужчина уходил.

Вернувшись домой в из дальней поездки, и, отдохнув пару дней, мы с Машей решили, наконец, добраться до своей «дачи», маленького рубленого домика в глухой тайге, в 40 километрах от города.

Дача стояла на кусочке земли в 6 соток, где я посадила плодово-ягодные кусты и деревья, которые обычно зарастали травой по пояс за время наших летних путешествий.

Удивительно, в этой траве мы могли обнаружить обильно плодоносящие кусты малины, крыжовника и смородины, а в конце июля также обильно плодоносящую крупную и спелую клубнику. Урожай собирали буквально ведрами. Таежная земля была исключительно плодородна.

Шел август, начиналась пора дождей. Место, через которое мы добирались к домику, было сырым и местами заболоченным. Мы купили Маше маленькие и аккуратные кирзовые сапожки. Она гордо несла их домой, перекинув через плечо, а дома примеряла и не могла наглядеться на себя в зеркало.

Утром следующего дня, встав пораньше, пока Маша еще спала, я собралась быстренько сходить в молочный магазин, что стоял по соседству. Это было то время, когда продукты не залеживались на полках магазинов, и покупки делались с утра пораньше, сразу же после поступления товара в магазин.

Дочь еще спала. Я налила стаканчик абрикосового сока и поставила на стол в кухне, чтобы, проснувшись, она выпила сок.

Одну ее на короткий промежуток времени я оставляла не впервой.

В магазине я простояла очередь человек из 8—10 и минут через 30—40 вернулась домой, открыла входную дверь, прошла в кухню, там на столе стоял нетронутый стакан абрикосового сока.

– Спит еще, – подумала я, составляя в холодильник, купленные бутылки с молоком, кефиром, творогом и сметаной. Я прошла в комнату, где спала Маша.

Маши в постели не было.

– Маша, не балуйся, выходи, ты куда спряталась? – крикнула я, не испытывая ни малейшего волнения, поскольку выйти из квартиры было невозможно, дверь изнутри открывалась только ключом.

Но Маша не откликнулась. Я заглянула под кровать, в шифоньер, в ванную комнату, Маши нигде не было. Я заволновалась, выскочила во двор. Во дворе Маши не было тоже.

И вдруг ко мне подошла 4-х летняя девочка Таня, Машина подружка, и деловито заявила:

– А Маша уехала на дачу.

– Как уехала? Ведь дверь была заперта.

– А она с вашего балкона перелезла на наш (мы жили на втором этаже). – пояснила Таня.

– Мои родители спали, они только что вернулись с ночной смены, – продолжала Таня,

– Я не спала и открыла ей дверь на балкон, она вышла, прошла через квартиру и сказала мне, что едет на дачу, так как мама уехала и не взяла ее с собой.

Я почувствовала, что мое сердце останавливается, поскольку Маша могла успеть на утреннюю электричку. Что она будет делать в глухой тайге? А уж уговорить, или просто одурачить проводников в вагоне ей с ее способностями ничего не стоило.

Следующая электричка будет только во второй половине дня. На машине не доберешься, место глухое, дороги туда нет, только электрички…

Я с нарастающей болью в сердце побежала в соседний двор, где сидел участковый, рассказала ему обо всей ситуации.

– Бегите быстрей на вокзал, – посоветовал он мне.

– У меня сейчас нет машины.

Я побежала. Вокзал был недалеко, чтобы до него добраться, нужно было пересечь трассу, по которой активно шли грузовые машины.

– Как она, пятилетний ребенок, перешла эту дорогу? – думала я, подбегая к вокзалу, около которого в маленьком сквере табор цыган разбил палатки.

Я вспомнила, что цыгане часто воруют детей. Мне совсем стало плохо. Казалось, что сейчас я упаду.

Но я продержалась и заскочила в вокзал. Сразу увидела Машу, она бегала около платных автоматов с газированной водой и что-то высматривала на полу. Через плечо у нее были переброшены запасные колготки на случай, если она промочит ноги. Я всегда брала ей запасные колготки, когда мы ехали на дачу.