Митрофан Вистовский: Остров Крымль. Правдивые истории из жизни прапорщика Моржового

Ответ у меня родился быстро. На подобные вопросы мне уже приходилось отвечать неоднократно.

«Уважаемая Люся, – уверенно записал я на листке бумаги, – правда на Вашей стороне! Сковородка-то была у вас…».

Порадовавшись первому успеху, я собрался было продолжить начатое дело, но и муха не отказалась от своих попыток испортить мне настроение. Пока я писал ответ, она то садилась мне на нос, так и норовя заползти в самую ноздрю, то зависала прямо над ухом, издавая отвратительный гул, отдаленно напоминающий рев турбин реактивного истребителя, и наконец приземлилась прямо на бумажный листок с явным намерением нагадить на только что написанные строки.

– Ах ты, сволочь, – искренно возмутился я. К этому моменту я уже начал понимать, что вместе с мухой нам в одном кабинете ужиться никак невозможно. Кто-то из нас должен был уйти.

Муха ловко увернулась от моей ладони, немного покружила по кабинету, и наконец присела отдохнуть на входной двери кабинета. Там-то она и чистила свои насекомые лапы, еще не догадываясь о моих решительных настроениях. Взяв со стола увесистую папку, я на цыпочках подкрался поближе к вредоносносному существу. Медлить было нельзя.

Стараясь не шуметь, я занес над головой оружие возмездия и что есть силы нанес по зазевавшейся сволочи сокрушительный удар. Кто же мог подумать, что именно в этот миг главный редактор надумает заглянуть в кабинет? Естественно, муха, воспользовавшись обстоятельствами, успела улизнуть, а сокрушительный удар пришелся прямехонько в темя моего начальника.

Хорошо хоть редактор оказался человеком интеллигентным. Он не стал поднимать скандала, а только потер ладонью пострадавшую лысину и с некоторым удивлением спросил:

– Ты что, ополумел, что ли, Вистовский?

– Да я муху хотел убить, – попытался оправдаться я, однако что-то мне подсказывало, что теперь мне будет непросто ужиться под одной крышей не только с мухой, но и с начальством.

– Муху, – проворчал тот и сменил тему, – значит так, через пять минут жду у себя в кабинете.

– Да я правда по мухе хотел попасть, – еще раз попробовал оправдаться я.

– Да причем здесь муха, – отмахнулся редактор и огорченно ушел.

Еще одно трагическое стечение обстоятельств состояло в том, что именно в тот роковой день редактор обдумывал, кому бы ему поручить серию очерков об армейской службе. Задание было ответственным, доверять его кому попало было нельзя. Здесь требовался человек с хорошими нервами и журналисткой смекалкой.

Когда, полный нехороших предчувствий, я заглянул в кабинет редактора, там уже сидело человек пять журналистов из соседних отделов и еще какой-то полковник из местного военкомата. О мухе редактор и не вспоминал.

– Стало быть так, – открыл свое выступление он, когда все наконец расселись за большим редакторским столом, – правительство нашего Острова ставит перед нами ответственную задачу.

Он развернул какую-то бумажку с большой гербовой печатью и зачитал:

«В целях усиления патриотического воспитания молодежи и для активизации армейского призыва срочно разработать и внедрить в массовое сознание позитивный образ современного военнослужащего. Число. Подпись».

В кабинете повисла напряженная тишина. Редактор отложил телеграмму в сторону и задумчиво произнес:

– В принципе, дело это добровольное. Пресса у нас свободная, так что мы вполне можем отказаться от возложенного на нас поручения.

Как бы стараясь найти подтверждение своим словам редактор взглянул на молчаливо сидящего полковника. Полковник со знанием дела кивнул и строго оглядел всех присутствующих. В его глазах читалось, что никаких репрессивных мер, кроме закрытия нашей газеты, за подобный отказ нам действительно не грозит.

Впрочем, каждый из нас и так сознавал, насколько важным является это задание. Страна жаждала услышать новости о героях, которые стойко переносят тяготы и лишения воинской службы, охраняя покой родной Отчизны, а в газетах, как назло, появлялись только гнусные пасквили, позорящие честь армейского мундира.

Дело дошло до того, что многие молодые люди, начитавшись про армию всяких гадостей, наотрез отказывались идти на престижную воинскую службу, а вместо этого прибегали к всевозможным уловкам – прикидывались идиотами, выдавали себя за слепых, глухих и безногих, поступали в институты, получая индульгенцию от призыва, а иные и вовсе наглым образом не являлись в военкомат по повестке. Ситуация становилась просто тревожной. В скором времени вполне могло статься так, что некому будет стоять на боевом посту и стирать старослужащим портянки!