Митрофан Вистовский: Остров Крымль. Правдивые истории из жизни прапорщика Моржового

Еще один небольшой минус заключался в том, что помимо прапорщика Моржового прочие обитатели палаты были не очень разговорчивы, поскольку лежали на своих койках наглухо упакованные в гипс. Гипс у них был повсюду, даже на челюсти, а, как известно, загипсованная челюсть к общению не располагает.

Один из этих бедолаг служил штурманом полковой авиации, второй, как мне показалось, матросом. Последнее было довольно странно. Я еще мог понять, как в нашем лазарете оказался авиатор – в конце концов, если летаешь на такой высоте, а потом падаешь оттуда, то гипс и лазарет – это еще не самое худшее, что может приключиться, но вот откуда мог упасть матрос – оставалось для меня загадкой.

Впрочем, все равно плюсов в моем положении было куда больше, чем минусов, и я от души радовался тому, что в лице прапорщика Моржового передо мной был настоящий герой для первого очерка. Он лежал на своей койке и незаметно пытался побить моего короля бескозырной десяткой.

– Моржовый, кончай мухлевать, – попытался урезонить я прапорщика. – Десятка короля не бьет.

– Какая десятка! – возмутился тот, – я туза бросил.

– А это что?

Карта в моей руке явно свидетельствовала не в пользу Моржового.

– Черт, я думал это туз…

Увы, на десятерного туза десятка была не очень похожа.

– Слушай, Моржовый, – предупредил я своего боевого товарища, – если будешь мухлевать, я за пивом не пойду.

В этот момент полк за окном был окончательно построен и по косвенным признакам я догадался, что сейчас полковник Горобец начнет проводить дознание по поводу пропавшей со склада тушенки. Он угрюмо оглядел стоящий перед ним строй и как бы нехотя поинтересовался:

– Ну что, товарищи бойцы, будем признаваться, кто тушенку стырил?

Если бы не внушительных размеров Маузер, который полковник сжимал в правой руке, никто бы и не уловил в его словах никакого намека. Вопрос был задан по существу и явно предполагал своевременный ответ, однако по глазам бойцов было видно, что признаваться они не намерены.

Следствие зашло в тупик.

Эта неудача озадачила командира. Пятна на его физиономии увеличились в размерах, достигнув размеров большой пятикопеечной монеты царской чеканки. Он еще раз оглядел стройные шеренги бойцов, почесал стволом Маузера взопревший лоб и снова поинтересовался:

– Значит, в молчанку будем играть?

Лично мне огорчение командира было понятным. Несмотря на то, что сам я еще на прошлой неделе был человеком гражданским, но даже и мне было доподлинно известно, что тушенка в армии – продукт стратегический, к тому же, полезный. Без тушенки в армии никак нельзя. Без тушенки армия – все равно что бронепоезд без рельсов.

А тут еще так случилось, что вчера вечером полковник Горобец как раз вернулся из отпуска, и вот что интересно: когда уезжал, тушенка была – полковник лично запер ее на складе, опломбировал замок и увез с собой единственный экземпляр ключей, а когда вернулся, тушенки уже не было. История выглядела запутанной и странной. Журналистское чутье подсказывало мне, что просто так теперь это дело не кончится.

Что же касается Моржового, то он имел на этот счет собственное мнение.

– И чего так раскипятился? – пожал плечами он, имея в виду полковника. – Тушенку кониной заменить можно. Не говядина, конечно, но тоже сойдет.

– А конину где взять? – усомнился я, однако сбить прапорщика с толку такие пустяки не могли.

– Конину у кавалеристов позаимствовать можно, – пояснил мне он. – Они нам конину, а мы им – роту солдат.

– Навсегда?

По моим представлением такой обмен был не совсем равноценным.

– Зачем навсегда? – прапорщик пожал плечами. – На время. Для строительства новой конюшни. Построят конюшню и обратно в часть. Взаимодействие войск.

Строй на плацу стоял по струнке, но никаких ощутимых результатов допрос подозреваемых все еще не давал. Видимо, по этой причине полковник решил сменить тактику и громко рявкнул:

– Под трибунал захотели, мерзавцы? Всех под суд отдам! Равняйсь! Смирно! Последний раз спрашиваю: какая сволочь тушенку стырила?

Моржовый опять не обратил на рев командира никакого внимания.

– А еще конину у колхозников позаимствовать можно, – продолжил он развивать свою мысль. – Я, вон, в прошлом году в колхозе за ящик мин целого коня выменял. Замечательный был коняга!

Слова прапорщика прозвучали внушительно и веско. Мне, правда, было не очень понятно, зачем колхозникам понадобились мины и что Моржовый делал с добытым конем, тем не менее я догадался, что обмен был произведен неспроста. Глядя в сосредоточенные глаза Моржового, трудно было поверить, что он вдруг станет что-либо обменивать просто так безо всякого смысла. Если поменял, значит так было нужно.