Ольга Карагодина: Светлячки. Сборник рассказов

– Есть. – Отвечает. – Вам сколько таблеток?

Задумалась. Вроде Светлана говорила, что он жидкий этот аминазин:

– А он не в жидком виде?

– Нет, у нас только в таблетках.

– Давайте. – Сказала я, скособочив шею.

Одну таблетку сразу выпила. Шея не проходит. Пришла домой ещё две выпила, чтобы наверняка помогло. Взяла собаку пошла на собачью площадку. А там народ день рождения празднует. Водку в стаканчики разливают. И мне стаканчик налили, а подруга, та, что врач, внимательно так на меня смотрит и молчит. Потом хвать у меня из рук стаканчик. Я и отпить толком не успела.

– Что с тобой такое? Не пойму…

– Что-что, – отвечаю, – шея болит. Купила твой «Аминазин» только в таблетках ни фига не помогает.

– Что-о купила? – отвисла челюсть у подруги.

– Аминазин твой! Не помогает!

Тут Светлана собралась, спрашивает:

– И сколько таблеток выпила?

– Три…

Тут её смех разобрал, позвала она ещё одну нашу подругу собачницу. Взяли они меня под белые ручки, поймали моего пса Казанчика и повели домой, приказав срочно ложиться спать. Шея в тот день так и не прошла, купила на другой день Меновазин, а про Аминазин я потом почитала. Его оказывается при психических заболеваниях выписывают. С тех пор стала названия лекарств на бумажку записывать.

– Одолели! Я вам покажу! – Погрозил в сторону кулаком Тимофей Степанович. – Надувной бассейн когтями драть. Зять приедет в выходные отдыхать. Жара стоит тридцать градусов в тени, как купаться? Не в чем.

Сбегал в дом принёс клей, смастерил резиновые накладки и начал латать дырочки от кошачьих когтей. Пока латал, в голове созрел план по борьбе с мохнатой преступностью.

– Перво-наперво, – думал он, – надо сделать так, чтобы треклятые коты близко не подходили. Чтобы их так шандарахнуло, что искры из глаз. В памяти почему-то всплыла супруга Антонина, которая однажды в его отсутствие, углядев торчащий из стены провод, решила отрезать его ножницами, и её хорошенько тряхануло током.

– Бабы дуры, – констатировал он и стукнул себя по лбу. – Надо вокруг бассейна сделать электрическую петлю и пропустить по ней слабый ток. Ни одна тварь не ступит внутрь круга. Идея настолько его захватила, что он не стал откладывать её на завтра и пошёл в гараж искать нужный провод.

Антонина Ивановна варила вишнёвое варенье в большом белом с цветочками обливном тазу, когда её внимание привлёк бегающий туда-сюда за окошком с проводом в руках Тимоша. Его седая голова была гордо поднята, глаза сверкали.

– Опять что-то задумал. – Бросила поварёшку на стол и вышла на крыльцо:

– Тима! – Вкрадчиво начала разговор. – Что задумал?

– Отстань! – Отмахнулся Тимофей Степанович. – Котов буду гонять.

– Каких котов и за что их гонять? – Поинтересовалась Антонина Ивановна, вытирая широкой ладонью липкий от пота и сахара лоб.

– Соседских. Опять бассейн когтями ночью порвали. Приедет зять с дочкой, расстроятся. Дырки заклеил, а котов… – погрозил пальцем в сторону соседского забора, – отвадить надобно.

– Как же ты их отваживать собираешься? – Решила уточнить Антонина.

– Петлю вкруг бассейна положу, по ней слабый ток пущу. Как только гад ступит или присядет, так его и шандарахнет. Одного стукнет, остальные не полезут.

– Тима! Окстись! – Всплеснула руками Антонина Ивановна, старательно вдыхая ноздрями воздух. Варенье явно пыталось убежать из тазика и теперь шипело, проливаясь на горящую конфорку. – Побойся бога. Зять приедет, разденется до трусов, схватит пиво, снимет шлёпанцы и полезет в бассейн, а ты его током! Поди зашибёт насмерть. А если дочка первая пойдёт купаться, а если внучка?! Её лицо начало наливаться вишнёвым цветом, подстать варенью в тазике.

– Не зашибёт! – Взъерошился Тимофей, тряхнув седой, когда-то кудрявой, а теперь плешивой головой. – Я буду выключать ток, когда они будут приезжать. Решено.

– Тимочка, не надо… – Взмолилась Антонина Ивановна. – С твоим склерозом, когда ты не помнишь, куда очки положил, нельзя с током баловаться. Тебя и самого убить может. Забудешься и наступишь. Помнишь, как меня чуть не убило по твоей вине, когда я провод ножницами отрезала? – Припомнила обиду на мужа Антонина. – А всё потому, что ты из тех электриков, что ничего в токе не смыслят. Считают, ежели розетка закреплена, то ток постоянный, а если болтается на соплях, то он переменный. А у тебя всё на соплях прикручено. Как тебя ещё самого не раздолбало.

– Тьфу… Гангрена! – Сплюнул Тимофей Степанович. – Вспомнила, а я-то думал после того, как её тряханёт, она замкнется в себе. Ан, нет, рассуждает о постоянном и переменном токе. – У тебя молоко убежало.