Валерий Вычуб - Афроамериканский Казанова. Ошибка Арчибальда

Орангутанг Юп стоял на страже интересов своих хозяев. Он схватил несчастного Арчибальда в свои железные объятия.

– Что ж Юп. Бросай этого нехорошего негра. Он обкакал нам весь шар, испортил такое чудесное путешествие. Чуть было нас не погубил. Бросай его Юп!!!

Страшный крик прогремел над просторами океана. Арчибальда выбросили из корзины. Арчибальд зацепился за веревку, торчащую из дна корзины, и немного еще пролетел, держась зубами за конец веревки.

– Не будем жалеть. Сказал где-то сверху инженер Смит. Перережьте веревку дорогой Пенкроф. Веревка нам совершенно лишняя.

Сто метров до поверхности океана. Это так немного. И пролететь их надо так, чтобы запомнить полет на всю оставшуюся жизнь.

Больше не буду трахаться, успел еще подумать Арчибальд. Разве что с акулой. Но она такая холодная.

Плюх! Какой эффектный плюх.

И что же будет потом? Неужели потом ничего не будет.

Потом, когда тебя проглотит кит, а кит Арчибальда естественно проглотит. Киты и в XIX веке глотали всякую гадость. Тогда пластиковых бутылок еще не было, и кит проглотил Арчибальда. О, счастливец

Акула поспешала. Акула уже разинула пасть.

Хлоп. И дверь захлопнулась.

В уютном желудке кашалота Арчибальд поплыл куда-то, так и не успев ничего понять. Где-то далеко в небе летел шар с отважными аэронавтами. Где-то в глубинах океана плыл кит, никогда не читавший библии. И как я подозреваю даже атеист.

Арчибальд спал. Потерял сознание мерзавец от нехватки кислорода.

Плачут ли девушки на плантациях Виргинии? Бэсси, Тутси и Джульетта Офелия Дездемона Томпсон непременно плачут. Обрюхатил подлец и не женился.

Он теперь никогда не женится. Он больше уже никого не обрюхатит.

Кит с сексуальным гигантом на борту бороздил просторы океана. Но наш кит и сам очень сексуален. А какой у него гигантский! Вы, девочки, у которых уже начались проблемы, не читайте. Вы начнете завидовать, у вас возникнут претензии к Васе, Вове и к Сереже тоже. Ну не могут они. Даже если втроем, все равно не смогут. Десять сантиметров на три, тут мне подсказывают, что у Сережи девять сантиметров. НО Я НЕ ЖАДНЫЙ!!! Пусть будет десять. Три по десять получается… Да, да, да. Тридцать получается, тут мне Катя подсказывает, у неё четверка в четверти. Итого тридцать сантиметров на все удовольствия. А у кита, у кашалота тоже, полтора метра. И стоит будьте нате. Хорошо стоит. Двести литров спермы извергает это сексуальное чудовище в лоно своей счастливой избранницы. Нет, я не в силах продолжать, пусть кто-нибудь другой сам представит себе восторги океанского секса. О, Арчибальд. О, великий афроамериканский супермен. Сколько еще надо сделать и скольким еще надо вставить. Спустить и убедиться, что и эта забеременела. Ты еще нужен земле Арчибальд. Не спи зараза.

Кит вдруг заметался, запрыгал в разные стороны. Взмыл. Кажется, он тоже хочет полетать. Зачем тебе это кит?

Кита поймали, кита загарпунили. Слишком поздно для Арчибальда, но все равно интересно.

Флейшерные ножи, оружие страшное для всякого мыслящего кита. Когда кита загарпунят и подымут на борт корабля, начинается самое интересное. Кита разделывают серпообразными ножами на длинных деревянных рукоятках. Ах, киту уже не больно, киту ничего не жалко, разделывайте гады, авось подавитесь.

– Капитан. Этого негра тоже разделывать или выбросить за борт?

– Какого еще негра. У меня на борту ниггеров нет и быть не может. Батюшки! Откуда оно такое взялось?

– Из желудка кашалота, сэр.

– Дохлого негра за борт.

– А он вроде еще живой.

– Облить водой. Высушить. Покормить. Много не давать, негры все обжоры.

И пусть работает! У меня на борту бездельников не должно быть. Будет сачковать, за борт.

Для Арчибальда началась новая жизнь. Арчибальд получил шанс. Он может стать хорошим. Он может научиться новой полезной работе. Как приятно работать на борту китобоя.

Здоровое питание, ненормированный рабочий день, душевное отношение боцмана. Говорите плети и бичи на плантации? А кошки девятихвостки не хотите? А «созерцания неба» не желаете? «Килевания» попробовать душа не просит? Не все выживают, но кто выжил, очень рекомендуют. После этого и сама смерть не страшна.

Но главное, труд, труд и труд. С шести утра и до темна. Кормить кормят, умереть не дают. Даже не очень и бьют, некогда тебя бить, негр. Давай работай. Жрешь ты, однако, очень много.