Александр Филиппов - Возврати его в преисподнюю. Сказка

Глеб Сергеевич открестился, замахав торопливо руками:

– Потом, потом… Я, знаете ли, должен сперва во всём разобраться…

– И ещё, – прихватив Дымокурова под локоток, доверительно склонился к нему Рукобратский. – Вы, я вижу, человек трезвый, вменяемый. Наш, можно сказать, человек! Так что вы поосторожнее тут…

– В смысле – где? – не понял Глеб Сергеевич.

– Здесь, в усадьбе. Я за её обитателями давно наблюдаю, – горячо зашептал ему в ухо визитёр. – И очень подозреваю, что люди они не простые…

– В смысле? – насторожился Дымокуров.

– В смысле – секта! – многозначительно пояснил Рукобратский. – Не успеете оглянуться, как вовлечённым в её сети окажетесь!

Визитёр поднёс указательный палец к губам – тихо, мол, и быстренько ретировался, приподняв на прощанье коммунистическую бейсболку за козырёк. Словно и впрямь от невода секты стремительно ускользал.

Доставив без происшествий и помех заветный чемоданчик в резиденцию губернатора, Надежда Игоревна пребывала в отличнейшем настроении.

Она окинула взглядом свой кабинет – просторный, расположенный на самом престижном, третьем этаже Дома Советов, куда каждое утро её невесомо и бережно возносил индивидуальный, повинующийся специальной пластиковой карточке, скоростной лифт.

Едва заняв эти, доставшиеся от предшественника, входившего в команду предыдущего главы региона, апартаменты, Барановская распорядилась провести здесь капитальный ремонт. Прежде всего – вынести прочь расставленные по углам пыльные снопы пшеницы якобы каких-то новых, выведенных местными учёными, сортов, снять со стены огромные фотографии комбайнов в полях, дымящихся труб заводов и фабрик, до которых никакого дела не было Надежде Игоревне. Пришлось заменить и мебель – старомодную, обтянутую зелёным сукном, прямо сталинскую какую-то, на современную, из пластика, толстого закалённого стекла и хромированного металла.

Вместо прежних стеллажей, забитых дурацкими папками с распоряжениями, экономическими программами, касавшимися в основном развития агропромышленного комплекса области, статистическими справочниками, монографиями по научному земледелию и прочей макулатурой, новая хозяйка кабинета развесила по стенам весёленькие эстампы, копии картин художников-абстракционистов.

Чтобы все, прямо с порога понимали – перед ними не ретроград какой-то, заскорузлый в своих бюрократических предпочтениях, а современный, не чуждый всем новым веяньям, руководитель.

При этом вполне патриотично настроенный, о чём должны были свидетельствовать портреты президента, премьер-министра страны, губернатора, рядком стоявшие в рамочках на рабочем столе – там, где некоторые менее ответственные товарищи легкомысленно размещают фотографии родных и близких.

Надежда Игоревна в очередной раз подивилась, глянув в своё отражение на чёрной полировке девственно-чистой пластиковой столешнице, как причудливы, бывают порой извивы судьбы. Ну, разве могла она, выпускница экономического факультета филиала коммерческого вуза, одного из размножившихся невероятно в 90-х годах, даже название которого в точности не вспомнит теперь, и мыкавшаяся в поисках работы по разным конторам их заштатного городка, представить, каких административных высот достигнет спустя десять лет!

Вице-губернатор – начальник управления по внутренней политики и внешним связям аппарата администрации Южно-Уральской области, – вот как правильно называлась её должность. Конечно, не первый заместитель губернатора, но… достаточно было осознавать, что, ни одно должностное лицо в регионе, включая глав городов и районов, не могло быть назначено без её одобрения и протекции.

Это прекрасно понимали обитатели всех пяти этажей Дома Советов. И когда встречались с Надеждой Игоревной невзначай где-нибудь на бегу, в коридоре, или, упаси боже, были вызваны к ней «на ковёр», то смиренно опускали глаза, кланялись истово, изображая покорность, «раболепие в спине», и готовность выполнить молниеносно и в срок любое её указание.

Приятные размышления вице-губернатора прервала нежная трель телефона – одного из многих, установленных на специальной тумбе в торце стола.

Трезвонил приметный, угольно-чёрного цвета, аппарат, «прямой» от Шишмарёва, нефтяника.

«Господи, ну что ещё ему надо? – с раздражением потянулась к трубке Барановская. – Вроде только что виделись…». А вслух проворковала в микрофон с придыханием, интимной хрипотцой в голосе: