Роман Кузнецов - Когда смеется Кутх. Книга вторая. Часть первая

– Вставай, – донесся до его сознания голос Рахмана. – Боги сказали свое слово. Указали путь. Отныне Перун твой заступник. – Рахман перевернул пень и извлек из под него обезглавленную гадюку, – Ты воин и мой приемник. Я беру тебя в ученики.

Рахман заставил Бригадира встать на колени прямо перед идолом, широко раскинув руки и подняв голову к небесам, и петь мантру силы. Сам поклонился, достал свой нож и, полоснув по ладони, начертал своей кровью на лбу и груди Бригадира несколько символов. Не прекращая петь, он зашел сбоку и занес свой кинжал для удара. Губы его беспрестанно шевелились, кровяной потек чернел от запястья до локтя. Откуда-то пришло понимание, что Рахман собирается вскрыть грудную клетку и достать его сердце. Но эта затея не вызывала у Бригадира отрицательных эмоций. Более того, он считал действия учителя правильными и, даже необходимыми, и ждал смертельного удара с каким-то безумным восторгом.

Рахман громко вскрикнул и нанес резкий, мощный удар. Острый клинок пронзил грудь и вонзился в позвоночник. Боль стеганула по нервам словно огненным кнутом. Рахман вынул из разверзнутой груди еще трепещущее сердце и прямо перед глазами Бригадира начертал на нем Знак. Еще одно заклинание, и Знак замерцал, потом загорелся ровным синеватым пламенем. От него заполыхало все сердце. Рахман опять громко крикнул и резким движением вложил горящее сердце обратно. Новая вспышка боли растеклась по венам весенним половодьем. Но одновременно с болью пришел неистовый восторг, и Бригадир закричал. Он был невероятно счастлив. По телу пробежала сладкая судорога. Один длинный потрясающий оргазм…

Очнулся он уже за пределами шалаша. Рахман пристально смотрел прямо в глаза, крепко держа его за плечи, и улыбался. Бригадир дернулся. В голове яркой вспышкой взорвались воспоминания. Он судорожно ощупал свою грудь. Вдоль всей грудины шел глубокий кровоточащий порез.

– Что это было? – испуганно спросил Бригадир. – Значит, это все правда? Все было на самом деле?

– Все прошло хорошо, ученик, – сказал Рахман, довольно улыбаясь. – Перун принял тебя. Теперь твоя стихия огонь. Гори сам и жги скверну. Да будет путь твой ясен и светел. Пошли наверх. Тебе отдохнуть немного надо.

Между тем дождь перешел в настоящий ливень. Лес стонал, содрогался перед напором воды, что лилась и лилась с небес. Огненной косой махала над лесом гроза. Гром бухал совсем рядом. Яркая ветвистая молния расчертила небо прямо над головой, выхватив из сгущающихся сумерек лик Макоши, и ударила со всего размаху прямо в толстое дерево, нависающее над плотиной. Раздался страшный треск, и тяжелый ствол рухнул прямо на дамбу. По оврагу побежала вода. Рахман и Бригадир поднялись чуть повыше и увидели, как со стороны плотины бежит Паук. Он что-то кричал, размахивая руками, но его слова тонули в грохоте раскатов грома и шуме ливня. Паук, не глядя по сторонам, заскочил в шалаш, и тут плотину прорвало. Освобожденная вода, размывая дамбу, хлынула вниз. Маленький ручеёк, вытекавший из закупоренной трубы, моментально превратился в бурный поток, сметающий все на своем пути. Двухметровая волна озерной воды вперемешку с грязью, ветками, листвой и прошлогодним мусором снесла шалаш, даже не заметив препятствия. На поверхности показался взъерошенный Паук, побелевшими пальцами вцепившийся в идола. Его глаза обрели страшного диаметра размер. Рот издавал звуки похожие на рев реактивного самолета перед преодолением звукового барьера. Сзади от напряжения парусились широкие штаны. Не прекращая орать, он, словно заправский сёрфер, устремился вниз, периодически натыкаясь на торчащие коряги и совершая головокружительные кульбиты. На его шее на манер живого шарфа развевалась толстая перепуганная змея. Рахман и Бригадир, стоя на вершине оврага, с изумлением наблюдали, как их непутевый товарищ, храбро оседлав Бога, уносился в неизведанную даль. Когда наваждение спало, он уже скрылся за поворотом. Рахман и Бригадир бросились за ним.

Паука нашли довольно быстро. Его прибило к берегу метрах в пятидесяти от шалаша. Он сидел у корней раскидистого пня в обнимку с идолом. Рядом с ним, свернувшись в клубок, лежала огромная змеюка. Увидев приближающихся людей, она скрылась в кустах. Вид у Паука был озадаченный. В волосах и жидкой бороденке запутались ветки, от чего он стал похож на облысевшего, вылезшего из канализации ежика.

– Я хотел предупредить, – виновато произнес он, – Я думал трубу прочистить… Я не хотел… А потом змеюка эта… Я поначалу испугался, а она шипит, словно предупреждает о чем. А потом бах! Я бегом! Думал вы еще внутри. А вас нет… А потом оно как ударит… И змеюка эта на идоле. Я за него. А куда деваться…