Роберт Говард - Фессалийцы

Но Алонсо Чаб считал делом чести провалить спектакль окончательно. Он решил помочь Сомолии подтащить за кулисы ковер и во время страстной любовной сцены выставил на обозрение зрителей свой внушительный зад. Он, как болван, всецело поглощенный своим занятием, стоял спиной к залу, не подозревая, какую часть его тела приходится изучать зрителям. В этот момент какой-то подающий надежды гений из публики выстрелил из рогатки. Что-то острое вонзилось в штаны Алонсо, тот пронзительно заорал, взлетел по кулисе чуть ли не до потолка и, сделав несколько красноречивых жестов, исчез в окне. Его крик "Пожар!" подхватили еще семь тупиц. Публика разом встала и бурно зааплодировала, а на сцену выбежал человек в маске.

– Священная кошка! – провыл главный герой, Адджернон Репплз. – Что это значит?

В довершение всеобщего удовольствия как раз перед тем, как упал занавес, на сцене появилась дама, и тоже в маске.

– Давай же! – подсказал Сомолия, и Адджернон, бросившись вперед, сорвал маску, под которой оказалась веселая, пьяная физиономия Августа Баффа, рабочего сцены. В тот же момент женский вой из-за кулис сообщил публике, что мисс Аримента Джеппс дает выход своему артистическому темпераменту, так как обиженная героиня сообразила, что ее переиграли.

Сомолия тоже завопил, а Алджернон изо всех сил ударил Августа, который полетел в оркестровую яму, повалив две скрипки и свирель.

Вдруг среди всего этого переполоха в зале с притворной застенчивостью появилось маленькое скромное существо, надумавшее именно сейчас устроить променад между рядами.

Сомолия решил, что это Аврелий, наш фиолетовый скунс, и, не обращая внимания на зрителей, пошел между рядами, чтобы выгнать его, но в нескольких футах от животного бутафор застыл с выражением крайнего изумления на лице, развернулся и направился обратно. Это оказался совсем не Аврелий.

Жители города как-то хвастались, что оперный театр можно очистить за три минуты, но на этот раз рекорд был побит за две минуты тридцать секунд.

А те, кто находился тогда на улице, могли лицезреть труппу высококлассных актеров, побивающих самые вьщающиеся рекорды Нурми и на три прыжка опережающих кровожадную толпу, которая хотела их линчевать или совершить с ними что-нибудь не менее абсурдное.

Поезд тронулся, едва мы успели сесть, и я сомневаюсь, что кто-нибудь из нас когда-либо вернется в этот город. По-моему, это совершенно невероятно. Совершенно.