Семен Альтов: Из неопубликованного 1970-1995

Вот так-то. И комары у нас странные, и женщины непростые!

Во дворе вдоль дома прямо под окнами тянулся газончик. Три метра на десять, не больше. Это не ботанический сад, но в городской пыли, ругани, считайте, оазис. Травка росла, две березки вставали на цыпочки солнышко посмотреть, плюс лопух, ромашки, да еще крыжовника куст! Глаз городской по зеленому изголодался, а тут смотри, нюхай, вплоть до крыжовника — жуй!

Естественно, собак там выгуливали. А где еще? Псина годами живет в помещении, пусть хоть нужду справит на лоне природы! Помочиться на воле — согласитесь, праздник. Словом, на газон и собак, и кошек, и детей, и взрослых тянуло, потому что оазис. Микроклимат особый — у газона ни скандалов, ни драк никаких.

Тут жилец новый въехал, окошки на втором этаже аккурат над газончиком. Как он под собой эту мирную картину увидел, забрызгал слюной: «Собак не потерплю!

Гадют под окнами! Не имеют права, поскольку я участник войны!..»

Ему народ возражает: «Не горячитесь, уважаемый! Они, действительно, гадят под окнами, но с наружной стороны окон, а не с внутренней! Окошко закройте, будем гадить раздельно!»

Дед пуще синеет: «Милицию вызову!»

Вызвал.

Она приехала и сказала: «Старый хрыч прав. Какая ни есть зеленая зона. Собачий выгул запрещен исключительно. Ведите к речке, хоть весь берег уделайте, а при людях типун на язык!»

Ага! До той речки чесать километра три!

Сержант говорит: «Вот и чешите!»

Ему снова: «Товарищ сержант! Будьте человеком! Поставьте себя на место собаки.

На такой марш-бросок ее мочевой пузырь не рассчитан!»

Милиционер аж подпрыгнул: «А как мы в армии с полной выкладкой по жаре в сапогах марш-бросок, это по-человечески?!»

— Да кто ж сравнивает! Собаке с полной выкладкой в сапогах по жаре ни в жизнь не добежать, чтоб пописать! Куда ей с вами тягаться! Но поймите специфику собачьего организма. Ей даже генерал не объяснит, что согласно закону надо три километра бежать, чтобы задрать одну несчастную ногу. У нее инстинкт, как у вас: увидели военного, рука сама к козырьку, отдать честь. И собака. Увидела куст — лапа к козырьку.

Сержант говорит: «Если честно, мне-то плевать! Но старик всех доведет до могилы, хотя сам двадцать лет при смерти, как огурчик.»

Вот так.

Пытались смельчаки на газон прорваться с собаками ночью. Но старик начеку, в окне машет шашкой, рот пенится. Как в такой обстановке собачке оправиться?

И что в результате? Конечно, до реки никто не дошел. А выгуливали тайком, где попало: по подворотням, по дворикам. Конечно, не всем нравится. Особенно, когда в новых туфлях в темноте. Да еще с дамой! Но тут надо выяснить: во что вляпался? В собачье или в человечье? Сейчас не стесняются. А внешне не отличишь. Питаемся одинаково.

То ли дело газон! Все растворялось, усваивалось и, казалось бы, гадость, но путем обмена веществ превращалось в крыжовник! Я пробовал!

Но не в том дело, а вот в чем изумление! Раньше под окнами деда цвело, созревало, к концу июля крыжовник аж лопался. А тут как собак выгнали, чахнуть стало. Трава полегла. Вместо ягод у крыжовника колючки набухли.

Дед в панике. Оказывается, он баночки подготовил, варенье крыжовенное на зиму закатать. На-ко выкуси колючки, дедуля! Он каким-то составом газон поливал, химическим прыскал. В результате, гусеницы развелись. Старик хоть и выжил заслуженно из ума, но смекнул: наверно было что-то в том, что собаки нужду в газон оправляли. Раз при них все росло, цвело, пахло. Пробовал дед собак заменить собой лично. Не стесняясь ходит под куст, под березки. И что в результате мелиорации? Кроты завелись. Роют землю, не иначе, задумали метро.

Старика свезли в госпиталь: жадность сердце сдавила, весь на удобрения вышел.

Как его увезли, народ с собаками объявился. Лай, визг, разговоры. И вы не поверите, за неделю зелень выпрямилась, ромашки принарядились, на крыжовнике ягоды выскочили. Гусеницы исчезли, кроты эмигрировали! Значит, то, что собаки, задрав ногу, выделывали, было естественно!

Вывод какой? Простите за выражение, но иначе не высказать: когда насрано от души, оно всегда во благо! А если со зла, хоть гору наложи, все равно вред.

Тут за углом доктор поселился — к нему не попасть! Сумасшедшие платят деньги, ночью записываются. Вплоть до драки на костылях. Лечит неизлечимое!

Каждому слово скажет ласковое, пошутит, заговорит. У него есть лекарство ото всего. Причем, что интересно, одно и то же. Каждому выписывает по таблетке три раза в день принимать регулярно до смерти. И дает упаковку на тридцать штук. Всем до смерти хватает. Причем запивать, исключительно водочкой.