Георгий Огарёв - 1000 притч

– Нет, – ответила Э-линь, – насильно раскрытый цветок не будет иметь запаха. Насильно вызванное солнце вас сожжет. Вы не знаете законов природы, а просите о чуде. Тогда как настоящее чудо – в самих законах! Узнайте их и обретете волю.

Как-то мимо хижины Э-линь проходил один странствующий монах. Он много слышал об отшельнице, и вот теперь не мог побороть соблазна проэкзаменовать ее. Дело в том, что сам он был чрезвычайно образованным человеком и лишний раз продемонстрировать это считал своим долгом.

Зайдя в хижину Э-линь, монах застал девушку за работой. Тихо напевая, она готовила какое-то зелье из трав.

– Принимай гостя, Э-линь! – торжественно провозгласил монах. – Я был бы не против отведать твоих яств!

– Вода в кувшине, лепешки в глиняном горшке, – ответила девушка и не стала прерывать свою работу.

– Да я смотрю, ты невоспитана! – возмутился монах таким негостеприимством. – Видно, лесное обитание не располагает к душевной тонкости. Не одичаешь ли ты совсем в этой глуши?

– А не скажешь ли, какие цветы растут по левую сторону дорожки, ведущей сюда? – спросила девушка, решив отложить свою работу.

– Я не обратил внимания, – немного смутился монах. – И вообще я не видел никаких цветов.

– Ты проходил мимо и не увидел! Как же ты можешь утверждать, что видишь меня?

– Но можно ли заметить все, что вокруг? К тому же меня не интересуют такие мелочи, как какие-то цветы. Я занимаюсь поисками глубины!

– И ты никогда не думал о том, что глубокое начинается с мелкого, а далекое – с близкого? А вот если б ты зашел и поприветствовал меня так: «О, Э-линь, хризантемы у твоей дорожки цвета спелой ржи: воистину, цветы – лучшая фантазия дождя и солнца!» Если б ты поприветствовал меня так, то нашел бы и меня совсем другой.

Монах вышел от отшельницы разочарованным. Он не любил чувствовать себя пристыженным.

Однажды к мастеру дзен Банкэю пришел один странствующий монах по имени Кагэки.

– Не знаю, что случилось со мной, учитель, – сказал монах, – но я разочаровался в своих странствиях. Долгие переходы и красивые земли перестали меня вдохновлять, и я уже не вижу смысла в бродяжничестве. Но и оседлый образ жизни меня по-прежнему отталкивает. Что мне делать?

– Для начала приходи ко мне завтра на чай, – сказал Банкэй.

– Но я болен, учитель, я не в состоянии ничего есть и пить! Еще один день, и я умру от тоски и отчаяния.

– У меня целебный чай, – сказал Банкэй и попрощался с монахом.

Зная об утомительной чайной церемонии, которая является в японских монастырях священной и которая иногда длится целый день, Кагэки явился на утро к Банкэю совершенно раздраженным.

– Солнце сегодня, как разгоряченный колокол, и небо цвета индиго – можно думать о прекрасном! – поприветствовал Банкэй своего гостя и пригласил в дом.

Он усадил Кагэки за стол и протянул ему пустую чашку. Монах в недоумении посмотрел на Банкэя:

– Но что это значит, учитель?

– Ты должен научиться пить из пустой чашки, – ответил мастер.

– Но я не понимаю, – все так же недоумевал монах.

– Учись видеть смысл там, где другие ничего не видят, и ценить то, что для других просто не существует, – и ты избавишься от своего недуга. Тогда и в капле росы увидишь солнце.

Однажды три великих ученых были допущены на встречу с Богом.

Первый из них спросил:

– Воскреснут ли из праха все мои родственники и коллеги?

– Да, но не при твоей жизни, – ответил Бог.

– Будет ли на земле великий потоп? – спросил второй ученый.

– Да, но не при твоей жизни, – ответил Всемогущий.

– Правда ли, – спросил третий, – что все люди в будущем будут одинаково равными и богатыми?

– Да, – ответил Господь, – но не при моей жизни!

Пришел как-то к Банкэю, мастеру дзен, странствующий монах и говорит:

– Разреши мои сомнения, о учитель! Вот уже тринадцать лет, как я один скитаюсь по свету в поисках знания. Могу ли я надеяться на овладение тайнами жизни?

– Пойдем со мной, – сказал учитель и отправился в лес. Зайдя в рощу, Банкэй указал монаху на два дерева, что росли рядом – сосну и дуб.

– Посмотри внимательно на эти деревья. Чем они отличаются? – спросил Банкэй.

– Ствол сосны гладок, как ладонь, и крону свою она держит высоко, как прическу, – отвечал монах. – А дуб раскидист и ветвист.

– А теперь скажи, на какое из этих деревьев было бы легче взобраться?