Лесь Подерв'янський - Оповідання, сценарії

Появляется Мыкола Гнатович с удавом. Он шествует, как сказочный герой. Сопливый мальчишка с завистью смотрит на него. Страшные знаки, им начертанные, змеями лежат в пыли.

Микола Гнатович:Привіт добрим людям!

Свирид Опанасович машинально прячет бутылку.

Микола Гнатович:А шо ти там сховав, Свириде Опанасовичу?

Свирид Опанасович:Та, то я — так.

Микола Гнатович:А покажи.

Свирид Опанасович:Та, жалко.

Микола Гнатович:А в мене і закуска є.

Мыкола Гнатович достаёт кулёк мятных пряников, похожих на щебёнку. Свирид Опанасович с облегчением вынимает бутылку.

Свирид Опанасович:Стакан є?

Степан Чарльзович:Екхе-хе, клята печінка…

Произнеся это, вынимает из кармана стакан.

Свирид Опанасович:Те здоров’я зараз зійшло на пси. Колись люди ніколи не умивались і їли сало. А захоче помідора чи диню, то отак зірве і навіть не миє. І оттакі у всіх пики були! А зараз Б-52 як пустять, і — до сраки те здоров’я.

Микола Гнатович:А я вам от що розкажу. Поспорив Омелько Пилипів з Панасом Івановим — у кого бугай сильніший…

Сидя в позе охотников на привале Перова, друзья выпивают и закусывают куском мятного пряника, твёрдого, как кремень. Брехунец на столбе захлёбывается слюнями и нежной музыкой.

Брехунець:… ото ж, дітки, слухайте тата і матусю, і дідуся з бабусею поважайте, маленькі…

Подобно атакующему Б-52, стремительно и неумолимо нарастающий рёв врывается в эту идиллию. В надвигающейся словно цунами туче пыли — узнаваемые агрессивные силуэты байкеров. Куры, задрав лапы кверху, падают в шоке. В смерче фиолетовых газов байкеры бесцельно кружат по пыльной площади. Мальчик, не обращая на них никакого внимания, продолжает чертить на земле знаки смерти. Бессильно грозя недоеденным пряником, широко открывая рот, Свирид Опанасович беззвучно декламирует в их адрес какие-то словосочетания. Взревев дюзами, байкеры исчезают ещё более стремительно, чем появились, и тогда он, зависая под углом в падении, бросает им вслед пустую бутылку, как герой Сталинграда гранату. Из брехунца опять слышится ласковая музыка. Куры постепенно приходят в себя и, отряхиваясь, бредут в тень.

Байкеры, тем временем мчатся по широкой украинской степи, а затем сворачивают в лес. Продравшись сквозь влажные дебри поймы, они выскакивают на пологий песчаный берег, окаймлённый густой зеленью. Белые гуси тихо плавают в заводи, соломенный бычок мирно пасётся в яркой траве. Бандиты лениво раздеваются. Длинноволосые, татуированные, они не спеша сбрасывают свои кожаные куртки и рогатые шлемы. На тихом лесном пляже они напоминают персонажей „Тангейзера“ среди фанерных декораций. Байкеры тупо резвятся на пляже: двое самых активных пытаются спарринговать, коряво и неумело имитируя технику Брюса Ли, третий зачем-то яростно рубит топором молодое дерево. Девушка, аналогично затянутая в кожу, эдакая „жена Робин Гуда“ в кременчугском исполнении, разоблачается, небрежно разбрасывая шмотки. С каждым шагом, приближаясь к реке, она, как бы нехотя, сбрасывает с себя — то сапог, то куртку, оставаясь в конце концов „топлесс“, и решительно, по-мужски ныряет в воду вниз головой. Выбравшись на берег, она закуривает. Глубоко затянувшись, она вдруг ощущает на себе похотливый взгляд Михайлика. Тот со смущённой улыбкой подходит к ней. Бормоча что-то невразумительное и пряча глаза, протягивает ей павлинье перо.

Кокетка:Встроми його собі, знаєш куди? Ану, йди геть звідси, синок нєдодєланий!

В сей момент из глубины кустов доносятся дурные крики. Один из байкеров нашёл соломенного бычка и тут же прилип к нему. Михайлик пытается отодрать от дублёной кожи бандита любимое животное, и это ему удаётся с огромнейшим трудом. Беззащитный соломенный бычок — лакомая добыча для всей компании, с плотоядным хохотом ведут они его на верёвочке, чтоб принести в жертву своему неведомому богу. Обрядовое действо начинается с того что схватив липкое животное за ноги, рыцари без чести и достоинства швыряют им друг в друга, норовя попасть в ту часть тела, которая называется „морда“. В разгаре этой древней игры мотоциклы заводятся как бы сами собой и, разбрасывая комки грязи и коровьего помёта, с надсадным воем носятся по пляжу. Бычка рвут на части. Перепуганные гуси, едва касаясь лапами поверхности воды, с пронзительным гоготаньем панически улетают подальше от матча. Всё это, впрочем, напоминает казахскую игру „отними козла“, с той разницей, что вместо лошадей — мотоциклы. Внезапно яростный вой моторов сменяется тихой музыкой. Жалкие остатки чучела валяются на песке, грязный дым стелется по реке.