Игорь Денисенко: Вездесущая лапа

И начал он меня тыкать в протоколы как котенка нашкодившего в фекалии. Потом сменил гнев на милость, уж больно рапорт мой и протоколы его развеселили.

— Ты пойми, Паша, — говорил он мне, — То, что ты протоколы перепишешь, ещё ничего не дает. Подозреваемого ни одна собака не видела, и опознать не сможет. Наличие раны на руке он может объяснить, что сам поранился. Кровь скажет, капала когда шел и попала на кем-то брошенную пилку для ногтей. Брошки украденной при нем не оказалось. Улики нет.

— А дома? — Встрял я. — Дома у этого клептомана поди полно побрякушек.

— А на обыск дома тебе ни один прокурор санкции не даст! И если хочешь в органах работать, ты вообще забудь про руку сквозь стену проникающую…

Сергеич фыркнул.

— Вы, что же мне не верите? — Надулся я.

— Вот это своё верю — не верю, оставь для детского сада! Следствие должно основываться на фактах и доказательствах. А доказательств у тебя с Гулькин нос!

— Так что же нам делать? Мне? Брошку поискать?

— Тебе Паша надо выйти сейчас из этого кабинета и извинится перед гражданином Кротовым, затем отвезти его в медпункт для оказания медицинской помощи и перевязки.

Всё понял?

— Понял. Только я всё равно брошку найду и вину его докажу.

Валентин Сергеевич помотал головой.

— Брошке той грош цена. Ты уголовный кодекс почитай на досуге. С какой суммы начинается уголовная ответственность, а с какой административная. Да и чего её искать?

Если извилиной пошевелишь, сам поймешь, где она сейчас. Свободен.

— Товарищ капитан…

— Лейтенант Васечкин, выполнять указания.

— Слушаюсь.

Я вяло козырнул и поплелся извиняться перед этим боровом. Боров чувствуя, что дело выгорело пыхтел и жаждал крови.

— Ваша фамилия лейтенант? Я буду жаловаться!

— Ну, Васечкин.

— Вы у меня за это ответите! Ещё как ответите!

Пришлось мне подозреваемого отвезти до дома, выслушивать его бесконечные угрозы и прятать глаза. Чтоб не видеть его поросячьей морды с курносым задранным носом.

Руки тоже приходилось прятать. Ибо чесались. Кражи в «Топазе» прекратились.

Витрину во избежание перенесли подальше от стенки. И как — то это дело заглохло.

Вроде ничего и не было. А тут сообщение в газете. Кражи со взломом. Проникают в богатые конторки и деньги с сейфов пропадают. Конторки само собой взламывают, а вот сейфы остаются девственными и пустыми. Тут то мне и вспомнился господин Кротов.

Голову бы дал на отсечение, что без его участия тут не обошлось. Дал бы, да не дам.

Поскольку господин директор давно помер. Зря я, что ли газеты читаю? Некролог года два назад печатали. А вот что он наследников после себя не оставил, не ручаюсь.

А брошку ту я всё-таки нашел и принес Сергеичу. Он мельком глянул на неё и с интересом на меня.

— Не побрезговал значит в колодец нырять? Молодец, хвалю. Только зачем ты мне её принес. В магазин отдай.

— Валентин Сергеевич, а как вы догадались, что он её в канализационный колодец бросил?

— А там друг мой всё вокруг в асфальт закатано, спрятать больше некуда. А крышка там ходуном ходит. Наступи на край, она и откроется. И на будущее, где бываешь, старайся местность вокруг запоминать. Иногда может пригодиться…