Урал улыбается

Вынув из кармана документы и протянув их, проговорил тихо:

— Преподавателем физики к вам направляюсь. После окончания пединститута. Личную просьбу при распределении удовлетворили.

Прошло полгода, как женился сын Аркадия Петровича — Сашка, живший теперь со своей супругой на другом конце поселка. За это время Сашка ни разу не проведал своих родителей.

— Как отрезали! — говорил часто в сердцах Аркадий Петрович жене Варваре Семеновне и сверлил взглядом висевшую на стене фотографию сына.

И вот однажды Сашка явился.

Варвара Семеновна обрадовалась, засуетилась, принялась накрывать на стол. Аркадий Петрович тоже был рад, но вида не подавал.

— Заприпожаловал? — сердито буркнул он. — А раньше не мог? Или в утильсырье нас списал?

— Да что ты, бать, — улыбнулся Сашка, — скажешь тоже. Дела все. Дела, понимаешь? — Он схватил отца и, точно пушинку, поднял на руках. Опустил.

Аркадий Петрович отмахнулся, как от шмеля.

— Да не сердись, бать. Говорю же, дела держали. Вот выкроил время, на рыбалку на воскресенье пришел приглашать. Пойдешь?

...Воскресный день выдался теплый. Отец и сын сидели на своем излюбленном месте. Аркадий Петрович, соскучившийся по рыбалке (до Сашкиной женитьбы он только и пропадал с ним на озере, без сына рыбачить не ходил), был счастлив.

— Бать, — промурлыкал Сашка, придвинувшись вплотную к отцу, — я лодку с мотором надумал покупать.

— С мотором — это хорошо, — пропел Аркадий Петрович. — С мотором это не то что без мотора: весло туда, весло сюда. Покупай, сын.

— Да я б с удовольствием, — крякнул Сашка, — только понимаешь, трехсот рублей не хватает. Может, одолжишь, а? С возвратом.

— Да ладно уж. Без возврата обойдусь. Подумаешь, на курорт летом не съезжу.

Сашка взвизгнул.

— Ну, бать, самым первым моим пассажиром будешь! Завтра же!

Месяца через три Аркадий Петрович бегал трусцой мимо Варвары Семеновны и выкрикивал:

— Четвертый месяц носа не кажет! И кого только ты мне породила!

Накричавшись, набегавшись, он успокоился и опустился на стул.

— Как считаешь, мать, — выдохнул он, — когда этот душегуб придет? И придет ли вообще?

— Придет, — послышался ответ. — Куда ему деться-то? Не сегодня-завтра заявится. Мотоцикл, слыхала, надумал он покупать.

Уфимский писатель. Десять книг своих рассказов издал в одиночку и, наконец-то, оказался в коллективе...

Однажды в нашу двухкомнатную квартиру позвонил молодой человек и, войдя, протянул записку: «Приюти моего Салимьяна на время сдачи вступительных экзаменов. С приветом Гарифьян», — прочел я, и теплая слеза радости, приправленная воспоминаниями далеких лет, скользнула по щеке. То писал друг моего детства, с которым мы не виделись целую вечность.

Вытерев со щеки сентиментальную влагу, я взглянул на парнишку и обомлел: точнейшая копия отца!

— Проходи, Салимьян, будь как у себя дома!

Не по-деревенски смело пройдя в переднюю, парень открыл свои чемодан и извлек из его недр жареную курицу.

— Это вам гостинец! — гордо сказал он.

— Спасибо, сынок, — проговорил я. — Курица — вещь питательная.

По окончании вступительных экзаменов сын друга моего детства подался в деревню. А за два дня до начала занятий в институте снова объявился у нас. В коротенькой записке Гарифьян извещал: «Если не возражаешь, пусть Салимьян с месячишко пробудет у тебя. Общежитие у них пока не достроено».

— Какие могут быть разговоры! Живи хоть целый год! — сказал я.

Правда, с его воцарением в нашем доме возникли некоторые неудобства. Из-за нехватки квадратных метров своих дочек мне пришлось отправить на жительство к малодетному свояку...

Пять лет, что у нас прожил Салимьян, промелькнули незаметно. Дочек я навещал по воскресеньям.

Получив диплом, сын друга моего детства отбыл к месту назначения. И с тех достопамятных пор ни слуху от него, ни духу.

Но вот однажды в нашу квартиру позвонили. Я открыл. На пороге стоял незнакомый парень. Он протянул мне записку: «Приютите моего Бикьяна на время сдачи вступительных экзаменов. С пламенным сельскохозяйственным приветом Салимьян», — прочел я и, взволнованно взглянув на парнишку, обомлел: то был вылитый Салимьян!

Тем временем юноша проворно запустил руку в свой чемодан и вытащил из его недр огромного, покрытого розовой поджаристой корочкой... гуся.

— Это вам гостинец! — сказал он с еле заметной учтивостью в голосе и элегантно прошел в гостиную.