(Из газеты "Вечерний Мухославск").
Банкет продолжал развиваться по присущим ему законам, и уже через полчаса все вдруг разом громко заговорили. Каждый брал слово и, пытаясь перекричать остальных, говорил о своем. Бедейкер оказался большим любителем соков и закусок. Вскоре один свой глаз он положил на Ольгу Владимировну, а другим бесконечно подмигивал жене Свища, которая, посчитав это правилом хорошего тона, тоже стала подмигивать Бедейкеру. Сам же Свищ, полагая, что Бедейкер дружески подмигивает ему, начал отвечать тем же, чем вызвал у Бедейкера нехорошие подозрения. Подозрения усугубились еще и тостом, с которым Свищу удалось прорваться.
- Друзья мои! - сказал Свищ, излучая ласку. - Предлагаю выпить за нашего наставника, которого мы между собой величаем Никитичем, и за его обаятельную женушку! Им мы обязаны журналом нашим замечательным, яствами сегодняшними неописуемыми, гостем нашим ласковым! Урашеньки! Гип-гип-урашеньки! - И Свищ, пригубив бокал с соком, подмигнул Бедейкеру.
"Дамы пьют стоя, мужчины - на коленях, так?" - пошутил с другого конца стола Вовец".
(Из анонимной записки на имя Н.Р.)
- Скажите ему, чтобы прекратил! - прошептал Алеко Никитич Индею Гордеевичу.
- Слушай, Бедейкер! - неожиданно возник Ефим Дынин. - Вот я тебя запросто спрошу, напрямки: почему ты почвенников не печатаешь?
Переводчица, схватившая было кусок холодца, положила его обратно на блюдо и перевела вопрос Бедейкеру.
А Дынин настаивал:
- Мне твои шиллинги не нужны. У меня, слава богу, коровенка есть и свинки бегают, но почему ты почвенников не переводишь?
Бедейкер постучал вилкой по бокалу. Алеко Никитич сделал то же самое. Наступила относительная тишина, в которой повисла фраза Ольги Владимировны: "А он мне нравится!".
- Господа! - с трудом поднялся Бедейкер. - У вас, как я слышал, лежит интересное произведение, которое может иметь успех у нашего читателя... Дорогой Алеко! Пользуюсь случаем и большим количеством людей и грошу тебя передать в мой журнал эту рукопись.
- Слушай, Бедейкер! - хлопнул его по плечу Ефим Дынин. - А ты мне на вопрос не ответил. Почему ты почвенников не печатаешь?
- Во-первых, Чарльз, - с дипломатическим дружелюбием сказал Алеко Никитич, - нехорошо выведывать редакционные тайны, а во-вторых, вопрос с публикацией этого произведения еще не решен...
- Это чудо, господин Бедейкер! - буквально зашлась Глория. Австралия будет в восторге!
Алеко Никитич под столом наступил ей на ногу и продолжал:
- У нас и без того много талантливых писателей. Бестиев, к примеру, сейчас закончил интересную повесть...
- Спасибо! - сказал Бедейкер. - Наш читатель знает имя Бестиев...
- Могу взять псевдоним! - подскочил Бестиев. - Волков... Чем плохо? А? Ну чем плохо-то?
- Как волков ни корми, он все в лес смотрит! - сострил Колбаско.
- Пошли танцевать, господин Бедейкер! - вдруг вскочила со своего места Ольга Владимировна. - "Я цыганочку свою работать не заста-а-авлю..."
И, тряся плечами и грудью, Ольга Владимировна стала надвигаться на Бедейкера.
Алеко Никитич захлопал в ладоши, отметив находчивость редакционной машинистки, и еще раз мысленно пообещал ей посодействовать в вопросе отдельной квартиры.
Все хлопали до тех пор, пока Ольга Владимировна вконец не затанцевала господина Бедейкера. И когда он, обливаясь потом, приложился к ее руке, она неожиданно притянула его за уши и впилась отчаянным длительным поцелуем одинокой женщины.
- За простых работников журнала! - заверещал Аркан Гайский. - Без них мы - ничто! За Ольгу Владимировну!
А Ольга Владимировна внезапно побледнела и выбежала из конференц-зала. Включили магнитофон, и начались танцы. Жена Свища выбрала Алеко Никитича. Свищ - Глорию. Индей Гордеевич пошел с Ригондой. Остальные - кто с кем.
- Прижми меня, Индюша, - прошептала Ригонда.
Но, странное дело, Индей Гордеевич почувствовал прежнюю индифферентность по отношению к супруге. Он танцевал с ней, смотрел на нее совершенно спокойно, прижимал по ее просьбе, но никаких возбуждающих токов не получал, да и, очевидно, не продуцировал.
- Труп! - сказала Ригонда и освободила его от обязанности партнера.
Индей Гордеевич сел опять за стол, пожевал цыплячью ножку и начал тупо наблюдать за вихрем невероятнейших сексапильных па, которые Ригонда выделывала с Бестиевым. Но Индея Гордеевича это вовсе не волновало.
"Вот и опять", - подумал он.
Свищ наяривал вприсядку под Тома Джонса.
Прием по случаю приезда господина Бедейкера постепенно обрел непринужденность. Самого высокого гостя атаковали хозяева.
Читать дальше