- Их не кормили? - шепотом спросила Глория.
- Пусть ест, - буркнул Н.Р.
Наконец Бедейкер уплел весь каравай, спрятал в сумку вышитое полотенце и сделал шаг в направлении встречающих.
- Целовать? - тихо спросил Алеко Никитич.
- Целуете только вы, - деловито ответил Н.Р., - и однократно.
- Но это не по-русски...
- Однократно, - тоном, не вызывающим возражений, повторил Н.Р.
- Чарльз! - закричал Алеко Никитич. - Привет, дорогой! С приездом!
И, обняв Бедейкера, он нанес ему в еще соленые губы затяжной дружеский поцелуй.
Когда все пережали друг другу руки, Н.Р. сделал шаг вперед и произнес:
- Добро пожаловать, господин Бедейкер, на гостеприимную древнюю землю солнечного Мухославска!..
Раздались аплодисменты, после которых Н.Р. достал из кармана приветственную речь.
- Дорогой господин Чарльз Бедейкер! - прочитал Н.Р. - Дорогие господа, члены делегации из далекого австралийского города-побратима Фанберры! Как вы только что сказали в своей приветственной речи...
Переводчица начала переводить на ухо Бедейкеру, и тот сделал изумленное лицо.
- Он еще не выступал, - вполголоса сказал Алеко Никитич, улыбаясь, будто ничего не произошло.
Н.Р. и бровью не повел. Он сложил вчетверо свою речь, спрятал ее в карман и широким жестом пригласил Бедейкера к микрофону.
- Слушаем вас, господин Бедейкер! - сказал он.
Бедейкер тоже достал из кармана свою речь и стал читать:
- Уважаемый господин Н.Р.! Уважаемый Алеко Никитич! Как вы только что сказали в своей приветственной речи, разногласия в политических взглядах между нашими странами не должны омрачать дружбу и взаимосимпатию между нашими народами...
- Я еще ничего не говорил! - испугался Алеко Никитич.
- Скажете! - тихо произнес Н.Р. - Пусть продолжает.
"На аэродроме г-н Бедейкер обратился к встречающим с ответной теплой речью".
(Из газеты "Вечерний Мухославск").
До гостиницы кортеж, состоявший из "газика" начальника мухославской ГАИ и двух черных "Волг", проследовал по главной улице города вдоль живого коридора выстроившихся работников спичечной фабрики и химкомбината. Сзади кортеж сопровождал мотоцикл с коляской, ведомый тестем художника Дамменлибена, бывшим заместителем начальника мухославской ГАИ. В коляске в вечернем платье, с каской на голове величественно сидела теща художника Дамменлибена. Она широко улыбалась стоявшим по пути мухославцам, приветливо делала им ручкой и повторяла то и дело: "Здравствуйте, здравствуйте, товарищи!" В сопровождении Алело Никитича и переводчицы господин Бедейкер поднялся в специально подготовленный для него трехкомнатный "люкс" на втором этаже. Алеко Никитич пожелал ему хорошо отдохнуть с дороги и спустился в холл, где его ожидал Н.Р., которому не годилось провожать господина Бедейкера в номер.
17
Прием господина Бедейкера в редакции журнала "Поле-полюшко" состоялся в 17.30 того же дня. К этому времени фанберрского гостя уже ждали все сотрудники редакции и приглашенные. В последний момент стало известно, что не приедет Н.Р. Многие облегченно вздохнули, полагая, что отсутствие Н.Р. создаст во время приема и банкета непринужденную обстановку. Все толпились в конференц-зале, украдкой поглядывая на расставленные в виде буквы "Т" столы с угощениями и напитками.
- Теперь так, - приставал к Индею Гордеевичу известный в Мухославске писатель-почвенник Ефим Дынин, - а ежели я, к примеру, спрошу его про Общий рынок? Запросто спрошу, напрямки. Тогда что?
- О чем угодно, - советовал Индей Гордеевич, - только не об Общем рынке.
Публицист Вовец, успевший к этому времени по-тихому опрокинуть бокал сока под болгарский огурчик, встрял с шуткой:
- А вы его спросите, почем помидоры на Общем рынке, так?
- Какие помидоры? - не понял шутку Дынин.
- Да это шутка, так? - захохотал Вовец. - Шутка!
- С шутками тоже поосторожнее, - строго заметил Индей Гордеевич.
- А если я, к примеру, спрошу, как у них с крупным рогатым скотом? Запросто, напрямки, а?
- У них хорошо с крупным рогатым скотом, - скрывая раздражение, ответил Индей Гордеевич. - А если не о чем спрашивать, то лучше помолчать.
Художник Дамменлибен только что повесил на стену игривый коллаж-монтаж и, стоя рядом, наблюдал, какое впечатление коллаж-монтаж производил на присутствующих. Затея Дамменлибена представляла собой красочное панно на темы "Вальпургиевой ночи" в воображении художника. Лица сотрудников и писателей, вырезанные из фотографий, были приклеены к мужским и женским телам, взятым из полупорнографических журналов. В самом центре панно плотоядно улыбающийся Алеко Никитич с телом культуриста-производителя взирал на Глорию с ярко выраженными русалочьими бедрами. Образы не соответствовали оригиналам, и все спрашивали у Дамменлибена, что он хотел этим сказать.
Читать дальше