Девятнадцатый тик весны

любит... Что скажет по этому поводу Кальтенбруннер?

Может все таки позвонить... на всякий случай...

И он позвонил Мюллеру. Шеф Гестапо сказал "ну-ну"

и сделал Hang-Up. Лозинский, пожелтевший от страха, не

знал, куда деваться. Он ходил из угла в угол, изредка

посматривая на злополучный портрет Канна и потирая

шишку на голове.

Через полчаса приехал сытый и добродушный Мюллер.

- Какой Штирлиц? А, друг моего детства... Так что

же вы его сразу не отпустили?

- Что вы, группенфюрер! А вдруг он - русский

SysOp?

Мюллер загадочно улыбнулся. Они спустились в под-

вал к Штирлицу. Лозинский резко постучал в закрытую

дверь, за которой Штирлиц горланил очередную песню.

Штирлиц ответил коротко, тремя словами. Лозинский дол-

го и униженно умолял Штирлица извинить его, глупого

легавого AIDSTEST'а, и через полчаса Штирлиц его

простил. Он вышел из камеры и, не обращая внимания на

стоявшего на коленях вирусолога, сердечно поздоровался

с Мюллером. Старые друзья обнялись, вспомнили детство.

Штирлиц пожаловался, что его здесь обижали и плохо

кормили. Лозинский от стыда желал провалиться сковозь

землю.

Мюллер и Штирлиц вышли.

- Штирлиц, как же вас угораздило попасть в этот

гадюшник?

- Так получилось. Был в ВЦ с одной... Ну вы ее не

знаете... Тут вдруг формат... А разве прилично, когда

при даме формат? Полез разнимать. Никогда, дружище, не

разнимайте дерущихся. Неблагодарные скоты!

Голос Штирлица звенел от поддельного негодования.

"Штирлиц, - улыбался Мюллер, - столько лет живет

в Германии, а до сих пор не научился нормально писать

на Паскале. И откуда у него этот ужасный бейсиковый

акцент? Нет, пока Штирлиц трезв, с ним просто противно

разговаривать. Вот когда выпьет, да, он говорит как

коренной паскалист. Пожалуй, надо выпить."

- Кстати, Штирлиц...

Они переглянулись.

- Что за вопрос!

Друзья детства понимали друг друга с полу 4тика 0.

Мюллер взял Штирлица под руку, и они направились в

ближайший ВЦ.

Г Л А В А 4

В бункере Гитлера уже третий час длилось совеща-

ние. Перед большим монитором восседали высшие офицеры

Рейха. Под портретом великого фюрера сидел сам великий

фюрер, грустный и задумчивый. На него никто не обращал

внимания. Обсуждалось два вопроса: почему прогорели на

Курской бирже, и как бы напроситься к Штирлицу на день

рождения.

- Мало брокеров, - гундосил Гимлер.

"А в штабе много идиотов", - думал всезнающий

Мюллер.

- Мало компьютеров...

Генерал фон Шварцкопфман встал, прокашлялся,

высморкался в зеленый носовой платок и прохрипел:

- Господа! На Курской бирже мы прогорели не из-за

того, что было мало брокеров и компьютеров, которых у

нас, слава богу, хватает, а из-за наглости русских

SysOp'ов. Командующему немецкими брокерами на Курской

бирже генерал-фельдмаршалу Фон Клюге они подложили,

извиняюсь, на сидение "Микрошу"!...

Все оживились.

- Да, да, господа! Русскую "Микрошу"! Вследствие

этого командующий упал со стула и получил ранение. И

без мудрого руководства немецкие брокеры, - генерал

вытер слезу, - не знали, чего продавать.

Борман мерзко ухмыльнулся. Это по его приказу Фон

Клюге подложили "Микрошу". Шутка удалась.

- Так, - сказал Гитлер.

Воцарилась тишина.

"Почему я не программист?" - горько подумал фюрер.

Через несколько секунд умному Гебельсу случайно

пришла в голову мысль.

- Надо уничтожить SysOp'ов, и мы захватим Россию.

- Не проще ли уничтожить "Микрош"? - предложил

Гиммлер.

- Так, - сказал Гитлер.

Все снова замолчали.

"Ну почему же я не программист?" - страдал вели-

кий фюрер.

- Надо вывести всех "Микрош" из России,- глубоко-

мысленно сказал Геринг.

- И тогда в России нарушится техническое равнове-

сие, - подхватил Гиммлер, - и SysOp'ы сойдут с ума.

- Гениально! - восхитился подхалим Шелленберг.

- И мы тогда покажем русским еще одну Курскую

биржу и еще один Scotts Valley.

- Гениально! - орал Шелленберг.

- Так.

Гитлер поднялся, обошел стол, встал за спиной

Бормана и похлопал его по потной лысине.

"Господи! Ну почему же я не программист? Почему не

он, не Геббельс, а именно я?"

И фюрер пошел к Нортону. Все проводили его со-

чувствующими взглядами.

Дверь за Гитлером закрылась. Разговор возобновился.

- Предлагаю закодировать операцию словом "Ду-

бельс", - предложил Геббельс.

- Я за, - сказал Мюллер, которому было все равно.