Феликс Кривин: 'Учёные сказки'

Коршун относится к воробью так, как воробей относится к муравью.

- Чтоб ты пропал! Ты же знаешь, как я к тебе отношусь!

Еще бы не знать! Большая величина относится к меньшей так, как меньшая относится к еще меньшей.

- Извините, это в последний раз... Вы же знаете, как я к вам отношусь...

И это известно: меньшая величина относится к большей так, как большая относится к еще большей.

Муравей относится к воробью так, как воробей относится к коршуну. Закон Всемирного Тяготения

У Вселенной непорядок с одной Галактикой.

- Что это у тебя, Галактика? Как-то ты вся затуманилась?..

- Да вот - Солнце тут есть одно...

У Галактики непорядок с одним Солнцем.

- Откуда у тебя, Солнце, пятна?

- С Землей что-то не ладится...

У Солнца непорядок с одной Землей.

- Что у тебя, Земля, там происходит?

- Понимаешь, есть один Человек...

У Земли непорядок с одним Человеком.

- Что с тобой, Человек?

- Бог его знает! Ботинок как будто жмет...

Один ботинок - и тяготит всю Вселенную! Архимед - Эй, что ты там чертишь на песке? - Вычисляю. Знаете ли вы, что если найти точку опоры, можно пере- вернуть земной шар? - Перевернуть земной шар? Ого, в этой мыслишке кое-что есть!

Из древнего разговора

Не троньте, не троньте его кругов! Не троньте кругов Архимеда!...

Один из пришлых римлян-врагов с ученым вступает в беседу:

- К чему говорить о таком пустяке? - легат вопрошает с улыбкой. - Ты строишь расчеты свои на песке, на почве, особенно зыбкой.

Сказал, - и услышал ответ старика:

- Солдат, вы меня извините. Но мудрость жива и в сыпучих песках, а глупость - мертва и в граните.

- Ты, вижу, мастер красивых слов, - легат завершил беседу. - Старик, я не трону твоих кругов.

Сказал - и убил Архимеда.

История мчится на всех парах, одни у нее заботы: уже архимеды горят на кострах, восходят на эшафоты...

Они, архимеды, кладут кирпичи, уступая победу...

И ныне, как прежде, над миром звучит: НЕ ТРОНЬТЕ КРУГОВ АРХИМЕДА! Герострат

А Герострат не верил в чудеса. Он их считал опасною причудой. Великий храм сгорел за полчаса, и от него осталась пепла груда.

Храм Артемиды. Небывалый храм по совершенству линий соразмерных. Его воздвигли смертные богам - и этим чудом превзошли бессмертных.

Но Герострат не верил в чудеса, он знал всему действительную цену. Он верил в то, что мог бы сделать сам. А что он мог? Поджечь вот эти стены.

Не славолюбец и не фантазер, а самый трезвый человек на свете - вот он стоит. И смотрит на костер, который в мире никому не светит. Жена Цезаря

Это был тот день, когда к Помпее, жене великого Цезаря, под видом женщины проник переодетый мужчина.

- Кай Юлий, это уже не в первый раз! - сказали Цезарю его приверженцы.

- Не в первый? Я что-то не вспомню других.

- Кай Юлий, у тебя просто плохая память.

Цезарь был оскорблен:

- Ну, знаете... Мне может изменить жена, но память мне изменить не может.

- Может, может! - хором твердили приверженцы.

И тогда Цезарь заколебался.

- Уходи, Помпея, - сказал он. - Жена Цезаря должна быть вне подозрений.

Это был тот день. Это был последний день Помпеи в доме у Кая Юлия Цезаря.

- До свиданья, Юлий, - грустно сказала она. - Я думаю, ты еще будешь раскаиваться.

Жена ушла.

Подозрения остались.

Жена Цезаря была вне подозрений. Один Шаг

- От великого до смешного один шаг, - сказал Наполеон и все-таки не сделал этого шага.

Но у Наполеона были последователи... Йорик

Мне хочется во времена Шекспира, где все решали шпага и рапира, где гордый Лир, властительный король, играл не выдающуюся роль; где Гамлет, хоть и долго колебался, но своего, однако, добивался; где храбрый Ричард среди бела дня мог предложить полцарства за коня; где клеветник и злопыхатель Яго марал людей, но не марал бумагу; где даже череп мертвого шута на мир глазницы пялил неспроста.

Мне хочется во времена Шекспира. Я ровно в полночь выйду из квартиры, миную двор, пересеку проспект и - пошагаю..Так, из века в век, приду я к незнакомому порогу. Ссудит мне Шейлок денег на дорогу, а храбрый Ричард своего коня. Офелия, влюбленная в меня, протянет мне отточенную шпагу... И я поверю искренности Яго, я за него вступлюсь, презрев испуг. И друг Гораций, самый верный друг, меня сразит в жестоком поединке, чтобы потом справлять по мне поминки.

И будет это долгое - Потом, в котором я успею позабыть, что выпало мне - быть или не быть? Героем - или попросту шутом?

НЕНАЧАТЫЕ РАССКАЗЫ Индивидуальность.

...но - ох, и до чего же трудно быть изюминкой! Особенно в ящике с изюмом. Дискуссия