Александр Моралевич: Пуховый птенец пингвина

Или, знаете ли, ездят по городу машины ГАИ, о трагизмах оповещают в рупор, какой пешеход и где дезорганизовал движение. Вот если бы про Н. известили, что она не только перешла в неположенном месте, но и пыталась скрыться от уплаты штрафа на месте! Это бы включить в повестку производственного совещания — милое и беспроигрышное дело!

А страшно сказать, до чего изворотлива женщина Н.: и мочки ушей черт-те в каком порядке, и ногти миндалевидные, и переходит в положенном месте.

Тогда, не потерявшись и в этих трудных условиях, Н. пригласили в кабинет. И заведующий лабораторией штреков и лав в присутствии остальных официальных лиц института так сказал Н.:

— Видите эти добытые нами бумаги? Или вы прекращаете свои несогласия насчет моей редактуры ваших статей и трудов, или у нас есть способ вас вразумить. Мы в два счета можем поставить вопрос о том, что ваш многолетней давности брак был фиктивным, чтобы усыновленный вами ребенок как бы имел отца.

Да, нашел болевую точку завлаб, да какую — ребенок! И немедленно было скликано страшное производственное совещание. Здесь, забыв о чести, забыв о том, что, в конце концов, дозволяется одному гражданину в отношении другого, а что — не дозволяется никогда, подменяя собой все и вся государственные органы и инстанции, специалисты подземных работ с трибуны производственного совещания ставили вопрос ни больше ни меньше — о лишении Н. родительских прав.

И, отцентрировав галстук, очередной оратор корявыми пальцами лез в душу женщины-матери. И один оратор просто так, так ему это виделось, говорил о том, что Н. аморальна, отчего доверять ей воспитание ребенка нельзя. Другой оратор на основании изложенного предлагал изгнать Н. из института, а ученую степень ее просить аннулировать. Третий учено предлагал показать Н. если не психиатру, то уж невропатологу. Словом, все было, все предлагалось докладчиками. Двух вещей только не было на производственном совещании: ничего, ни слова не было о производстве, и еще — ни один, товарищи, человек (а имел на это право любой человек, хоть самого малого звания) просто по-граждански в этом зале не встал и не крикнул беспрецедентному сборищу:

— Горнорудники и коллеги! Где, подлецы, у вас совесть, стыд и правосознание? Немедленно прекратить!

Но не крикнуто было, не прекратили, даже вошли во вкус разрешения производственных разногласий через личную жизнь разногласчика.

И теперь работники Института подземного дела очень удивлены, что их делом занимается прокуратура. Жаль, право же, ведь какой найден был метод наведения в учреждении тиши и глади. Простой, бесхитростный метод, почти цирковой, где начальствующий Белый клоун говорит Рыжему клоуну:

— Твоя доктрина, Рыжий, мне не подходит, а поэтому получи по сусалам батоном!

После чего в одностороннем порядке бьет Рыжего по сусалам батоном — короткой тростью, а к ней присобачено нечто вроде мухобойной подметки, чтобы гульче был звук оплеухи, и еще пинка дает Рыжему, причем Рыжий даже не вправе улететь за кулисы в слезах, а на третьем после пинка кульбите обязан обворожительно улыбнуться и авиапочтой послать воздушный поцелуй всем, всем, всем присутствующим.