неизвестен Автор: Рынок на обочине

- Ты, - замечаю, - не ори. И руками руль хоть изредка придерживай. А то вляпаешь какому-нибудь своему другану-брокеру поперек "Мерседеса", и он с нас по всем волчьим законам твоего рынка всю шкуру до костей соскребает.

Так, слово за слово, по ходу этой деликатной дискуссии выехали мы за город. И вдруг Трофимыч берет резко вправо и притормаживает. С пятого качка тормоза у нас насмерть берут. Останавливаемся.

- Пойдем,- говорит Трофимыч. - Поможем.

Я ногтями две недели нестриженными лобовое стекло поскреб, которое от жгучего мороза льдом изнутри покрылось и через образовавшуюся амбразуру вижу любопытную картину.

Стоит перед нашим бампером на обочине ВАЗ-21099. "Мокрый асфальт".

Ну, это ладно. С шедеврами Тольятти мы свыклись. Но рядом с этой "девяносто-девяткой" располагается с поднятой рукой, прямо скажем, не рядовая дама лет двадцати пяти в роскошном полушубке, джинсах и сапогах, какие мой товарищ жене купил, предварительно продав машину и телевизор.

- Ага,- говорю,- джентельмен! У тебя дедушка в палате Лордов часом не заседал?

Иди, замерзай с ней на пару вместе со своими рынками и биржами. Как станете цвета ее машины, я вас сюда перенесу. Котяра...

- Пойдем, - упирается Трофимыч. - Продолжим прения на свежем воздухе.

- Сейчас, - бурчу,- из этого "асфальта" небось кавалер с канистрой вылезет и бензин клянчить начнет. А подружку свою живцом на такого долдона, как ты, выставил. И совсем было я приготовился с тепого плацдарма лицезреть дальнейший разворот событий, как возникла в моей, одурманенной Трофимычевыми теориями голове одна коварная мысль.

- Ладно, - говорю. - пойдем. Но поклянись мне страшной клятвой, как клялся давеча крупный теоретик Егор Гайдар о неизбежности светлой жизни, что в мои действия ты встревать не будешь, а в случае чего, станешь только поддакивать и одобрять, кивая головой в такт моей речи.

- Чего это ты удумал? - прищуривает глаз Трофимыч.

- А то, - отвечаю, - что проведу я сейчас с тобой выездной семинар, этакую лабораторную практическую работу, и окуну твои отравленные мозги в гнилое болото наших рыночных отношений, кои ты мне битый час с пеной у рта пропагандируешь.

Выхожу я с этими словами из машины, вдыхаю полные легкие чистого льда, и надувшись от избытка собственного достоинства, как младший ученик автослесаря на станции техобслуживания во время замены предохранителя в присутствии клиента, двигаюсь походкой Людовика XIV в сторону крепко взгрустнувшей дамы.

А надо заметить, что помадка "от Диора" на ее губках уже заиндеветь успела, и бьет ее трясучий колотун, как нашего сварщика Геннадьевича наутро после аванса.

- М-м-маш-ш-ш-шина...- говорит.

- Что машина?! - строго спрашиваю я, а сам на полушубок глаз кошу: хоть и богатый мех, а в такой морозище против нашей телогрейки - туфта.

- Это песец? - интересуюсь, чтобы разговор завязать.

- Сами Вы песец! - вспыхивает барышня, будто я нецензурно выговорился. - Это - норка...

- Подумаешь, - говорю. - сами-то, небось, передний бампер от спидометра не отличаете, а за руль хватаетесь: А я из мехов только ондатровую шапку на соседе видел. Могу, случайно, бобра с нутрией и спутать:

И тут Трофимыч в нашу светскую беседу бесцеремонно так вмешивается.

- Пардон, -говорит, - мадам, моего друга за дерзость и бестактность, невежественно допущенные в отношении Вашего очаровательного манто. У него большое горе - он вчера ненароком сломал любимый рожковый ключ на 32, которым регулировал карбюратор "Солекс" в "Ламборгини - Дьябло" жены Чрезвычайного и Полномочного посла одной, прямо на глазах развивающейся державы. Однако, позвольте полюбопытствовать: какая скрытая неполадка этого сверкающего седана заставила столь прелестное создание молить о помощи меня и моего неотесанного товарища в столь не способствующий капитальному и мелкосрочному ремонту час?

Я даже рот открыл от удивления, сравнивая эти соловьиные трели с теми междометиями, которыми Трофимыч клял намедни всех подряд - от изобретателя двигателя внутреннего сгорания до начальника автобазы, гукнувшись в яме головой о редуктор заднего моста.

А "мадам" аж порозовела от удовольствия. Разомлела. Того гляди ручку для поцелуя подаст.

- Видите ли, - щебечет Трофимычу. - Мой муж подарил мне эту машину на годовщину свадьбы. Я, вообще-то, хотела "Вольво" или "Мицубиси", но он...

- Слушайте, гражданка, - вежливо перебиваю я эти воспоминания, одновременно наступая Трофимычу на ногу, чтоб он ей того-гляди шаркать не начал. - У меня на ногах, как видите, не унты, и я с ненцами по Крайнему Северу оленей не гонял. И посему смею Вам заметить, как сказал бы мой коллега по учебе в народной школе изысканных манер при автобазе N 1, что на улице "не травка зеленеет, солнышко блестит", а чудом незаконченное средне-специфическое механосборочное образование позволяет нам отличить "Запорожец" от "Феррари". Поэтому, трогательные семейные истории доскажете потом, а сейчас говорите коротко: что с машиной?