Евгений Каменецкий - Сказочки про ёжиков

— Ёжики, они ж почти как люди! — ласково шептал Паустовский. Ёжики молча терпели оскорбления. Они были гордыми животными.

Ежики бежали по лесу. В иголках их шелестел ветер, а под ногами хрустели маленькие тоненькие веточки. У ежей была цель, настроение и песня. Песня, тихая, как тополиный пух, и внушительная, как грозовая туча. Ежи презирали яблоки и дороги. Они мчались вперед.

Леша открыл глаза. За окном шел дождь. Неспешной походкой заглянувшего на минутку, но не торопящегося уходить гостя. Тяжелые слюдяные капли рассекали воздух, и припечатывали траву к земле. В квартире пахло сыростью, и лишь ночник разгонял тяжелую темноту ночи.

Надел тапки. Холодно. Леша зябко поежился. Осень, серая, как камень. Леша осень не любил, и Пушкина не понимал. Великий русский поэт был дурак. А еще у него не было холодильника. А у Леши — был. И Леша медленно побрел на кухню.

В холодильнике было светло, и даже как-то уютно. Там сыто лежал круг мясистой розовой колбасы, потели яйца, помидорчик загадочно краснел боком. Леша задумчиво почесал бок. В голове его зрела какая-то мысль. Мысль была серая, колючая, и почему-то пыхтела носом. От мысли было хорошо на душе. А еще в голове билась песня. Тихая, как тополиный пух, и внушительная, как грозовая туча. Решительно сдвинув колбасу, Леша забрался на верхнюю полку холодильника, свернулся калачиком и спокойно заснул. У него начинали расти иголки.

По осеннему лесу бежало стадо ежей. Встревоженные птицы срывались с веток. Грызла орех белка. Ежи бежали и пели. И Леша пел вместе с ними.

Ежики Однажды Космос начинался с ежиков. Космос был странным, но ежики — еще страньше.

— Я хочу быть бескрайним! — безмолвно транслировал в бесконечность Космос.

— Шур-шур-шур, — отзывались ему ежики.

— Я хочу быть бесконечным! — воодушевлялся Космос.

— Тут-тут-тук, — отбивали лапки ежиков, и эхо неслось в пустоте, ища, где бы отразится.

— Я хочу быть прекрасным! — восхищался собой Космос.

— Ахххххх! — восхищенно млели ежики.

— Я хочу «Поехали!», — горячился Космос.

— Поехали, — хором сказали ежики.

— Как, уже? — испугался Космос. — Я же не готов. Зачем?

— Нада, — уклончиво ответил Главный Ежик. И погладил космос лапкой.

Где-то далеко внизу искра скакнула на топливо. Заревели ракетные двигатели. Улыбнулся Гагарин. Космос взрослел.

Холод, страшный холод суровой, беспощадной зимы заполнил собой всё. Он схватывал деревья соей мёртвой хваткой, ловил птиц, загонял в ловушку зверей, оставлял людей лежать на снегу с мёртвыми глазами, устремлёнными к кронам деревьев.

Волк осторожно шёл по ледяному насту, пытаясь взять след. В брюхе было пусто уже пятый день. Мыши, даже мыши попрятались глубоко в норы, и волк обгрызал кору с деревьев, что бы хоть как-то унять сосущее ощущение в желудке.

Не пели птицы, дятлы скрылись в дуплах, белки исчезли. Лес вымер. Зима медленно и уверено собирала жатву, превращая живое в лёд.

Волк вышел на поляну и повёл носом. Запах какого-то странного, неизвестного ему зверя ударил волку в ноздри. Он насторожился. Это может быть как добыча, так и охотник. Хрустнула ветка.

— Кто там? — дёрнулся волк. Хрустнула ещё одна.

— Кто???

Ещё, ещё, ещё.

— Кто это?!!! — закрутился он волчком.

Ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё…

— ААААА!!!!!!!!

Ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ЕЩЁ, ЕЩЁ, ЕЩЁ, Е..

Вспыхнули в темноте сотни голодных глаз. Волк ощерился. Через мгновение его рвали зубы, зубы, ЗУБЫ…

На снегу белели кости. Стая ежей посмотрела на вожака. Тот оглядел своё войско и зарычал, громко, свирепо. Лес прислушался к нему и ответил. Стая пошла вперёд. Там, у кромки, на самом краю, стояла деревня. А за ней город. А за ним страна. А за ней мир.

Лето так и не наступило.