Владимир Поляков - Моя сто девяностая школа (рассказы)

- Пойдем с тобой еще раз в театр? - спросил я.

На что Леля ответила:

- Я не могу каждый раз ходить с одним и тем же.

Я люблю, чтобы вокруг меня было много разных мужчин.

И в следующий раз она пошла с кем-то вообще из другой школы.

Говорят, что ее даже приглашали сниматься в кино, но мать ей запретила.

На школьном вечере, посвященном Первому мая, она всю торжественную часть просидела с Никсон Бостриковым, а когда начались танцы, танцевала только с Мишей Дьяконовым, который был на два класса старше. В антракте Никса Бостриков ударил ее по лицу. Бострикова на две недели удалили из класса, а Леля перевелась в другую школу, и больше я ее не видел. Говорят, что она вышла замуж за какого-то турецкого дипломата и уехала в Константинополь.

А по другим слухам - она работает машинисткой в каком-то учреждении и награждена медалью "За трудовое отличие".

СУД НАД АНТОНИО САЛЬЕРИ

- У меня к вам есть предложение, - сказала Мария Германовна. - Давайте устроим суд над композитором Сальери. Отдадим этому делу один из уроков литературы. Роли распределим так: Сальери будет играть Навяжский, Моцарта - Поляков, на роль слепого скрипача пригласим Борю Энкина из восьмого "Б". Обвинителем будет Кричинская, защитником - Селиванов, судья - Рабинович. Дружинина, Купфер и Смирнов будут присяжными заседателями. Все должны хорошо знать эту маленькую трагедию.

Мария Германовна Арлюк сияла от восторга. Ее радовала ее придумка. Маленькая, остроносая женщина, казалось, выросла от своей мысли.

- Судей мы оденем в плащи, а Моцарту и Сальери раздобудем белые парики. Володя может сыграть на рояле "Турецкий марш", а Шура, к сожалению, не играет.

Но мы уговорим кого-нибудь из ребят старших классов, кто играет на рояле, изобразить нам что-нибудь Сальери. Например, несколько тактов из "Тарара". А Энкин изобразит нам что-нибудь из "Волшебной флейты" Моцарта.

- А как будет с вином? - спросил Навяжский.

- С каким вином? - испугалась Мария Германовна.

- Они же пьют вино в трактире, Моцарт даже говорит Сальери: "За твое здоровье, друг, за искренний союз, связующий Моцарта и Сальери, двух сыновей гармонии..."

- Это верно, но ты, Шура, забыл, что ты обращаешься к нему: "...Постой, постой!.. Ты выпил!., без меня?" - напомнила Мария Германовна.

- Но все равно ясно, что на столе стояла бутылка с вином.

- Хорошо. Я вам куплю бутылку лимонада. Подождите! Вы меня ввели в заблуждение. Какая бутылка?

Какой трактир? Суд же будет происходить не в трактире, а в помещении суда. Кто же пьет в суде? Не сбивай меня, Навяжский.

- Все равно вино необходимо. Оно будет присутствовать как вещественное доказательство. Его. будут исследовать химики, чтобы найти в нем следы яда Изоры.

- Это возможно. В общем, готовьтесь, ребята. Назначим суд на пятницу одиннадцатого января.

Пришел этот день. Ольга Ефимовна на уроке истории очень нервничала, потому что все волновались и переговаривались в ожидании суда и никто не слушал, что она говорила о Нероне. Но прозвенел звонок, все рванулись со своих мест, Штейдинг и Романов привезли в класс рояль, который они тащили со страшным шумом из зала. Дружинина, Купфер и Рабинович примеряли мантии, а мы с Навяжским убежали в раздевалку приклеивать парики с хвостиками и бантиками.

Яковлев и Юган расставляли парты, изображающие скамью подсудимых и столы прокурора и адвоката.

Мария Германовна села за угловую парту, рядом с Эллой Бухштаб, изображавшей судебного корреспондента "Вечерней газеты". Поднялся секретарь суда Юра Чиркин и громовым голосом произнес:

- Суд идет!

Вошли Рабинович, Дружинина, Купфер и Смирнов в черных судейских мантиях и уселись на свои места.

Торжественно вошли прокурор и адвокат - Кричинская и Селиванов.

- Введите обвиняемого! - сказал, улыбаясь, Бобка Рабинович.

И конвойные - Штейдинг и Романов - ввели Навяжского - грустного композитора в белом, припудренном парике, который был ему мал и еле держался на Шуриной голове.

- Объявляю судебное заседание открытым. Слушается дело Антонио Сальери, 18 августа 1750 года рождения, австрийца, композитора, по вопросу преднамеренного отравления Моцарта Вольфганга Амедея. Подсудимый здесь?

- Тут, - взволнованно отозвался Шурка.

- Тогда слово имеет общественный обвинитель товарищ Кричинская Ира.

Кричинская поднялась со своего места, раскрыла папку обвинения, откашлялась и начала:

- Перед нами сидит посаженный на скамью подсудимых композитор А. Сальери. Мы знаем его как хорошего композитора и друга покойного В. Моцарта. Что же касается Моцарта, то его музыка завоевала весь мир. Сам Сальери даже называл его новым Гайдном.