Сергей Прокопьев - Клизмой по профессионализму (рассказы и повесть)

Димка дурочку включил, на пальцах маячит, что он в английском ни бум-бум. Моя ваша не понимай. Потом узнал: санкции из-за интимного салона были бы цветочком по сравнению с тем фруктом, что корячился в одно место за кулачный бой со стражами американского порядка. До восьми лет тюрьмы. Полицейским стоило захотеть, и сел бы Димка за штатовскую решетку на долгие годы. Но копы лояльные попались, просят назвать телефон или адрес знакомых. Димка и здесь плечами жмет "моя твоя не разумей". Думает, вам дай, а вы по этой ниточке на подпольный бизнес выйдете. Вот как дело свое любил!

Два дня партизаном просидел в каталажке. Ни слова лишнего не проронил. А потом полицейские, тоже мне сыщики, наконец-то пробили свою меднолобость догадались о возможностях современной связи. Один на Димкином мобильнике высветил номер, по которому в последний раз звонил задержанный. Ворковал, как вы помните, с любовницей. Полицейский ее спрашивает, знает или нет водителя такой-то машины?

В оконцовке дорожной истории примчалась Димкина подружка и за 500 долларов выкупила сибиряка на поруки.

Такой детективно-любовной американской историей развлекла Раиска подруг.

...Три дня работали женщины в поте лица от темна до темна. Отремонтировали квартиру до неузнаваемости.

- Ой, девочки, спасибо! - восхищалась Александра. - Какие там США? На улицу выходить из такой сказки не хочется!

- Ничего, - сказал Инесса Аркадьевна, - главная задача - американцу баки забить! Он сразу увидит, что ты не белоручка, а хозяйка на все сто. Пельменями как накормишь, вообще растает!

- Нет у меня пельменей!

- Принесу!

Американец был из себя ничего. С черными усами, в отглаженных брюках, но в комнату проследовал не разуваясь. Топча снятый со стены по случаю гостя ковер.

- Часа два пообщайся, - шепнула Инесса Аркадьевна, - а потом привезу вам билеты в Музыкальный театр. Покорми, на гитаре сыграй, спой.

И исчезла.

От английского у Александры в памяти осталось one, too, tree и yesterday.

Но Смит и не был склонен к светской беседе, безапелляционно осмотрел комнату и сказал:

- ГУЛАГ!

"Ничего себе! - подумала Александра. - Обои - новье! Потолок без единой полоски побелен, Инесса постаралась. Шторы выстираны..."

Гость тем временем выглянул в окно:

- ГУЛАГ! - покачал головой.

"Не без этого", - согласилась про себя Александра. Двор был перекопан, у подъезда стояли переполненные мусорные баки.

Затем заглянул в ванную с тем же выводом:

- ГУЛАГ!

"Ну, старая ванна, старая! - с вызовом подумала Александра. - Тебе никто и не предлагал мыться! Зато смеситель новенький, вчера только поставила. Да и кафель еще терпимый..."

- ГУЛАГ, - зашел в кухню Смит.

Вот это совсем наглость! Игрушечка, а не кухня. Моющиеся обои небесной расцветки. "Будто не за столом, а на облаке сидишь!" - оценила Раиска. На потолке плитка белее снега. Пол новеньким домотканым ковриком застелен, бабушкин подарок. На окне шторы, позавчера купила, утром повесила. Над дверью из цветастого поплина мешочки висят (ночь не спала - шила), в них шиповник, кедровые орешки, фасоль... Оригинальная деталь интерьера, у Инессы "списала". На холодильнике из ивняка корзинка с сухим букетом... А он "ГУЛАГ". Плита, конечно, не без этого и мойка под стать. Зато стол новенькой клеенкой застелен... Да сроду такой уютной кухня не была.

- ГУЛАГ, - снова дятлом повторил американец.

- ГУЛАГа ты не видел! - не выдержала Александра, - девчонки так старались!

- Девочонки! - повторил, улыбаясь, Смит.

- Сами элементарный хлеб испечь не можете, а туда же - ГУЛАГ!

Александра схватила телефонный аппарат, набрала номер свахи.

- Короче, Инесса, накормлю его пельменями и забирай это американское добро откуда взяла! Сеанс окончен!

- Что случилось? - выдохнула в трубку подруга. - Приставал?

- Что-что, - сказала Александра, - ГУЛАГ!

И пошла варить пельмени, твердо решив подавать русский деликатес без водки.

"Перебьешься! - подумала. - Не хватало водку нашу обозвать по-лагерному!"

ОЧИЩЕНИЕ ПОД ЁЛКОЙ

Утром 31 декабря Инна Игоревна Сухорукова обнаружила под входной дверью разлитую воду, черные с зловещим зеленым отливом петушиные перья. В косяк двери были натыканы иголки общим количеством в тринадцать штук.

Сердце екнуло - колдовство.

С некоторых пор Инна стала суеверной. Раньше расхохоталась бы на магические атрибуты - рассказки дикостарой бабки, - теперь ухо топориком держит против темных сил. Живем на рубеже столетий, того хлеще тысячелетий, в такой период бесовщине самое раздолье.