Сергей Прокопьев - Швейцария на полкровати (рассказы и повести)

Когда-то Михаил Зощенко сказал: "А ведь посмеются над нами лет через триста. Странные, скажут, людишки жили. Какие-то у них были деньги, паспорта. Какие-то акты гражданского состояния и квадратные метры жилой площади. Ну что ж! Пускай смеются". Читая сегодня книги Сергея Прокопьева, думаешь, а вот пройдет пусть не триста, а хотя бы лет сто. Что же останется узнаваемым от того времени, которое описывает писатель. Вспомнит ли он развал Советского Союза, гайдаровские реформы, когда в одночасье почти все стали нищими. Вспомнит ли давку в общественном транспорте, талоны на водку и колбасу, засилье духовных сектантов всех мастей. Все это, может быть, и забудется. Но что обязательно останется, так это психология человека, которая с трудом поддается изменениям. Об этом и пишет Сергей Прокопьев. Причем он не ищет специально своих героев в жизни. Автор признается: "Героями моих рассказов могут быть инженер, учитель, станочник, летчик, священник, сектант, ракетчик, милиционер, пожарный, челночник, предприниматель, пенсионер, моряк, врач, журналист, бухгалтер, горожанин и сельский житель. Люди, которым ничто человеческое не чуждо. О том, что не чуждо, я и пишу..."

Да, герои Прокопьева весьма далеки от распространенного в советской литературе облика положительного героя эпохи. Его персонажи не совершают никаких подвигов, просто живут, стараясь как-то приспособиться к новым условиям. Ведь материалом для рассказов и повестей Прокопьева стала самая обыкновенная жизнь средних людей, тех, кто озабочен своим бытом. А уж как они его устроят - это зависит только от них. Одни, пытаясь попасть в ногу со временем, мечтают только о том, чтобы сытно поесть да мягко поспать. Как, например, Чумашкин, из "новых русских", который купил две квартиры - двух и трехкомнатную,- прорубил между ними дверь и в двухкомнатной, в ванной, заделал парную ("К чертям свинячим"). Или самогонщица Мурашиха, которая "самогонку стала гнать, как молокозавод закрыли. Потыркалась туда-сюда, нигде толком не пристроишься. Чтобы потеплее и не пыльно. Держать скотину на продажу, как некоторые соседи, не для Мурашихи заработок. Любила себя. Заказала зятю в город аппарат и начала шинкарить" ("Руслан и Мурашиха"). Мечта заиметь приличную квартиру не дает покоя Мише Швецу из рассказа "Два диагноза против Миши": "Жил он всю свою сознательную жизнь в частном доме, мечтал о цивилизации без дров и беготни с ведрами на колонку. Наконец, поднапряглись (точнее - тещу напрягли) и купили квартиру. Не Бог весть какую, напряжения хватило только на хрущевку".

В рассказах Сергея Прокопьева мы находим своеобразные варианты тех ситуаций, когда обыкновенный человек может выступить в роли далеко не всегда безобидной. Таков Юрий Трифонович Ковригин, помешанный на опасности теракта ("Борьба за выживаемость"); или похотливый владелец пуделя ("Точка сборки"). Не отстает от последнего и безымянный директор торговой фирмы из рассказа "Где сгреб, там и хлоп".

Но авторский сарказм распространяется не на всех героев. Позиция писателя ко многим из них значительно сложнее. Присмотримся повнимательней к той жизни, которую ведет прокопьевский герой, прислушаемся к тому, что он говорит, пусть не всегда литературно, зато искренно. Таковы, например, Кока и Мошкин, главные герои книги "Ключик на старт". Надо сказать, в этой книге тема ракетчиков, "космонавтов" на земле, которые по уши в быту, Прокопьевым раскрыта, пожалуй, впервые в современной литературе. Это те люди, на которых когда-то держалась наша страна. Да и в перестроечное время они не стали циниками, так и не научились ловчить, хотя, казалось бы, сама обстановка располагала к этому. Вот они отправляются в командировку на Байконур, который когда-то был гордостью Советского Союза ("Почти по Тютчеву"). Но теперь другие времена, другие нравы. "На Байконуре тогда власть казахи взяли. Что могли, разграбили до основания, остальное стало разрушаться. В номере ни радио, ни телевизора и холод собачий". Что остается героям делать в этой ситуации? Ответ будет привычным и вполне русским - на помощь приходит бутылка спирта. Ибо "новорусской" демократической России такие люди стали не нужны. Потому-то сам автор и его герои ностальгически вспоминают далекие 70-е годы, когда "молодые специалисты впятером жили в двухкомнатной квартире-общежитии хрущевской пятиэтажки. Вот уж давали жару-пару тепленькой водички! Если "пулю" расписать, то до утра, а уж дни рождения начинали праздновать в пятницу вечером, а заканчивали поздней воскресной ночью... Но на работу в любом состоянии - закон" ("Бурлаки без Волги").