Фред Адра - Конец актерской карьеры

Между тем Лили продолжала:

— Итак, что мы имеем? А имеем мы некоего субъекта, обнаружившего в себе незначительно повышенные способности к восприятию потаенного мира, но при этом ведущего себя так, будто ему открылись тайны мироздания.

— Незначительно повышенные? — возмутился я.

Вместо ответа она указала на двух прожорливых брауни и спросила:

— Ты их видишь?

— Конечно, вижу!

— А их? — она указала пальцем в другую сторону. Я проследил взглядом в этом направлении, но увидел только пол сцены.

— Нет, — ответил я в недоумении.

— Ну вот, — усмехнулась она. — А ИХ ты уже не видишь. А ведь ОНИ — там! И сейчас ОНИ всей компанией с интересом за тобой наблюдают.

Вот это я называю крушением иллюзий.

— Самое печальное в твоей ситуации, — продолжала Лили. — Это то, что ты стал совершенно бесконтрольно с нашей стороны играть с огнем.

Так… С НАШЕЙ стороны… Ну-ка, какие еще сюрпризы меня ждут?

— Ты как ребенок, который дорвался до коробка спичек. И ничего удивительного, что когда случился пожар, ты оказался не в состоянии его остановить.

— Какой еще пожар? — пробурчал я, скорее, чтобы вообще что-нибудь сказать.

— Это метафора, — пояснила Лили. — Я имею в виду то, что сейчас произошло.

— А, — сказал я.

— Какое легкомыслие! Ты очень несерьезный человек.

Вот тут она неправа. Легкомысленный — да! Но к своему праву быть легкомысленным я отношусь со всей серьезностью.

Лили пристально на меня посмотрела и вдруг перешла на сухой официальный тон:

— Ладно, перейдем к делу. Я представляю Общество Посвященных. Мы — Тайное Правительство нашего мира. Обнаруженные в тебе способности означают, что ты должен перейти под наш полный контроль. Тебе запрещается самовольно использовать свои связи в потустороннем мире. Со спектаклями придется покончить. Далее. Тебе надлежит оставаться в отеле еще один день. За тобой придут наши люди. И не пытайся скрыться, это бесполезно. А сейчас забирай своего Джедая…

— Диджея, — машинально поправил я.

— …забирай своего Диджея и отправляйся к себе в номер ждать наших представителей.

Она повернулась к брауни-недоумкам и приказала:

— А ну, немедленно прибрать за собой!

— А мы что? Мы — ничего. Мы уже наелись и собирались уходить, — залепетали брауни, и тут же "зверушка" и "лесок" испарились, а зал вернулся в свое естественное состояние.

Лили резко развернулась и грациозно направилась в сторону выхода. У самой двери, она на секунду задержалась, щелкнула пальцами и время снова пошло. Зрители зашевелились, начали ошалело озираться по сторонам, а самые смышленые стали посматривать в мою сторону, и их взгляды говорили о том, что у них накопились ко мне кое-какие вопросы. Я не был настроен отвечать на их вопросы ни сейчас, ни потом, поэтому быстро ретировался за кулисы и потихоньку смылся к себе в номер.

Я ни на секунду не собирался задерживаться в этом отеле. Фразы "Общество Посвященных" и "Тайное Правительство" вызывали у меня исключительно негативные эмоции, пусть даже в этом Тайном Правительстве и состоят девушки с умопомрачительными ногами. Обойдусь. Не хочу иметь ничего общего ни с тайными, ни с явными правительствами. А по поводу того, что меня отыщут, если я скроюсь, смею напомнить, что до сегодняшнего дня они меня вычислить не сумели, так что нечего меня на понт брать.

Я быстро собрал свои вещи, подхватил саквояж, свистнул Диджея и вылетел из номера. Но прежде, чем я покину этот гостеприимный отель, надо нанести визит директору за гонораром.

До директора, оказывается, уже дошла информация о скандале на моем представлении. Он очень топал, махал руками и кричал, что подаст на меня в суд. В итоге он все свел к тому, что никакого гонорара мне не положено. И даже мое обращение к силам тьмы не поколебали его решимости. Хорошо, что мы с вами уже знали о том, что он сволочь (вы ведь наверняка помните тот отвратительный эпизод с увольнением уборщика) и были готовы к любой пакости с его стороны. Иначе нас неминуемо бы ожидало разочарование в человечестве.

С тяжелыми мыслями я покинул стены этого недоброго отеля и побрел по улице вдоль увеселительных заведений и игорных домов. Взгляд мой неожиданно упал на большую неоновую надпись "Казино" на одном из зданий, я остановился и задумался. Ко мне подошел какой-то тип и псевдо-сочувственно сказал:

— Что, приятель, неприятности?

Я посмотрел на него и с удивлением узнал уволенного уборщика. Хм. Знаем мы, что кроется за этим притворным сочувствием. Доволен, зараза, что не один он в передрягу попал.