Сталин шутит...

Есть и более скупое повествование на эту тему. Маршал А. Е. Голованов написал, что во время одного из застолий на Тегеранской конференции он с беспокойством смотрел, как Черчилль хлещет спиртное, а Сталин его не останавливает. Наоборот, подливает, да и сам от британца не отстает, пьет с ним на равных.

Когда Черчилля на руках вынесли из-за стола, вождь подошел к Голованову: «Что ты на меня так уставился? Не бойся, Россию не пропью, зато он у меня завтра будет вертеться, как карась на сковородке!».

Когда прижизненные мемуары маршала готовили к печати, эта фраза не прошла. На полях рукописи рукой редактора было написано: «Сталин так сказать не мог». А. Е. Голованов, пересказывая эту историю писателю Ф. Чуеву, восклицал: «Не мог? Да я же свидетель, да он же мне лично это говорил!»

Там же, в Тегеране случился казус, в котором Черчилль опять выглядел в забавном виде. Но узнали мы об этом благодаря соответствующему распоряжению Сталина, которого можно считать косвенным участником происшествия.

Во время острых дебатов по проблемам второго фронта Иден передал Черчиллю записочку. Премьер, прочтя ее, что-то черкнул и вернул Идену. Тот, пробежав черчиллевскую запись, скомкал листок и бросил в урну для бумаг. Когда заседание окончилось и все разошлись, Сталин поручил переводчику В. М. Бережкову извлечь записку и доложить, о чем она. По идее там могло быть нечто важное, относящееся к позиции Англии по обсуждавшемуся вопросу.

В записке оказалось всего несколько слов: «Уинстон, у вас расстегнута ширинка».

А дальше рукой Черчилля: «Не волнуйтесь, старый орел не выпадет из гнезда».

Сталин и другие очень потешались.

Черчилль с упоением рассказывал о своей поездке в Италию, откуда англо-американские войска вытеснили фашистов. Он прямо-таки упивался бурным энтузиазмом, с которым его встречали итальянцы. Пришлось Сталину охладить экстаз премьера негромким замечанием:

— Совсем недавно там же, точно так же и те же самые толпы приветствовали Муссолини.

Речь идет о реальном случае.

Союзники решали, что делать с немецким военным флотом. Американцы отказались от своей доли. Сталин предложил поделить пополам между СССР и Англией. Но Черчилль внес встречное предложение: «Затопить».

Сталин: «Вот вы свою половину и топите».

У начальника Генерального штаба маршала A. M. Василевского отец был священником, а сам он в молодости учился в семинарии. Однажды в неофициальной обстановке Сталин задал ему неожиданный вопрос: почему по окончании семинарии Василевский «не пошел в попы»? Маршал, смутившись, ответил, что не имел такого желания и что ни один из его трех братьев тоже не стал священником. На это Сталин весело заметил:

— Так, так. Не имели желания. Понятно… А вот мы с Микояном хотели пойти в попы, но нас почему-то не взяли. Почему, не поймем до сих пор.

Подмигнул ли вождь при этом Микояну, Василевский не пишет.

Сталин спросил у А. И. Василевского, помогает ли он материально родителям? Вождь неодобрительно отнесся к тому, что дети священника не поддерживают старенького отца, у которого единственный и скудный источник существования — церковь, где он служит?

Маршал откровенно сознался Сталину, что с отцом давно, года с 1926, утратил всякую связь.

«Со священником дело иметь не захотели… А как же со мной имеете дело? Ведь я учился в семинарии и хотел пойти в попы», — поддел его вождь. Уже серьезнее он велел маршалу восстановить связь с родителями.

Побывав у родителей, Василевский узнал, что отец регулярно получал денежные переводы и был убежден, что их посылает ему именно он, а не другие сыновья, т. к. суммы были довольно значительными. По возвращении в Москву все прояснилось. Свои личные деньги священнику М. А. Василевскому регулярно переводил И. В. Сталин.

Когда маршал доложил Верховному Главнокомандующему, что наладил отношения с отцом, тот ответил: «Правильно сделали». Затем достал из сейфа пачку квитанций почтовых переводов. И, передавая их, лукаво произнес: «Со мной Вы теперь долго не расплатитесь».

Само собой, ни о каком возврате денег речи не было.

Очень интересно отреагировал Сталин на предложение военачальников присвоить ему звание генералиссимуса. Это было в 1945 г. На заседании, где обсуждалось это предложение, присутствовали маршалы Г. К. Жуков, A. M. Василевский, К. К. Рокоссовский, И. С. Конев. Последний вспоминал, что Сталин сначала категорически отказывался от предложения. Маршалы настаивали, мотивировали, что по статусу русской армии полководцу, одержавшему крупные победы, победоносно закончившему войну, присваивалось такое звание. Ссылались на петровские и послепетровские времена, когда появились первые российские генералиссимусы — А. С. Шеин, А. Д. Меншиков, А. В. Суворов…