Сталин шутит...

Вне сомнения, что кто-то расценит это как комплимент, а кто-то — как большой недостаток, но Гитлер признал, что Сталин успешно прошел тест и не является евреем.

Да, пушек у правителей Третьего рейха было много, а вот масло довольно быстро закончилось. С юмором же дело обстояло туговато всегда. Что же касается прозорливости, то ею они вообще не страдали.

…Сначала польстив нацисту, а впоследствии заставив его пить за здоровье ненавистного еврейского комиссара и пожимать руку ненавистному еврейскому интеллигенту, порадовав другого нациста, «арийским» происхождением Сталина, — от всего этого наше правительство извлекло огромную пользу. Было придано ускорение крайне выгодному для нас товарообмену с немцами. Германия предоставила Советскому Союзу крупные кредиты, которые, разумеется, возвращены ей не были. Западноукраинские и западнобелорусские земли, а также Бессарабия воссоединились с родиной-матерью. Получили по заслугам финские фашисты. Была советизирована Прибалтика. На огромное расстояние отодвинулась на запад наша государственная граница (один из факторов, обусловивший провал блицкрига). Почти на два года была отсрочена гитлеровская агрессия против СССР, канализированная в направлении английских и французских провокаторов.

Другой вопрос, что своих западных противников Германия дожала так быстро, что нам не хватило мирной передышки для полноценной подготовки к ее агрессии. Не говоря уже о том, что неважный стратег Гитлер полез на восток, вопреки всем военным, экономическим и политическим канонам, создавая ситуацию войны на два фронта — смертельную для фатерланда.

Но мы начали отвлекаться. Давайте просто вместе позабавимся над нынешними либерастами, которые, вопреки истине, хотят уверить нас в бездарности сталинской дипломатии.

В начале января 1940 г. на совещании у Сталина маршал Г. И. Кулик, волнуясь, сбивчиво докладывал об осложнении ситуации на советско-финском фронте.

— Не впадайте в панику, — спокойно сказал Сталин. — Я вам пошлю книгу об основах психологии — изучайте. Греческие жрецы были умными людьми. Получив тревожную информацию, они шли принять ванну, а искупавшись, оценивали событие и тогда уже принимали решения.

Артем Сергеев — приемный сын И. В. Сталина и друг Василия Сталина — хранил письма последнего к отцу. На одно из них было наложено нечто вроде резолюции. В том письме Василий, проходивший службу после окончания летного училища, просил отца выслать ему денег. Мол, в части открылся буфет, к тому же хотелось бы сшить новую офицерскую форму.

Сталинская резолюция гласила:

1. Насколько мне известно, строевой паек в частях ВВС РККА вполне достаточен.

2. Особая форма для сына тов. Сталина в Красной Армии не предусмотрена.

Рассказывая и показывая это Ф. Чуеву, Артем Сергеев смеялся: «То есть денег Васька не получил».

Зато любой нормальный человек получит невыразимое удовольствие от сердитого юмора справедливого вождя.

Наступил критический октябрь 1941 года. Хотя враг стоял у стен столицы, товарищу Сталину все равно был присущ юмор. Правда, черный. Но который зачастую более действен, чем «белый».

В один из дней Ставка Верховного Главнокомандования послала в штаб Западного фронта армейского комиссара Степанова для выяснения положения на фронте. Ознакомившись с положением, он звонит в Ставку. Телефоны у Сталина были усиленные, и он не прикладывал трубку к уху, а держал на достаточно большом расстоянии. Все было слышно.

Степанов докладывает, что есть мнение командования фронта: штаб фронта расположен слишком близко от переднего края обороны, его надо отводить на восток за Москву, в Арзамас, а командный пункт организовать на восточных окраинах Москвы.

После длительного молчания Сталин интересуется:

— Товарищ Степанов, узнайте у товарищей, есть ли у них лопаты?

— Что, товарищ Сталин?

— Лопаты есть у товарищей?

Степанов кого-то спрашивает. Затем снова обращается к Сталину:

— Какие лопаты: саперные или другие?

— Все равно какие.

Слышно, как раздаются бодрые, даже радостные голоса: «Да, да, есть!»

И Степанов почти с воодушевлением докладывает:

— Товарищ Сталин, есть лопаты! А что с ними делать?

Сталин отвечает очень спокойно:

— Мы не уйдем из Москвы, Ставка останется на месте. А товарищам из командования фронта передайте, что если посмеют отступить, то путь берут лопаты и копают себе могилы.