Игорь Иртеньев - Безбашенный игумен

И задаю себе я снова

Животрепещущий вопрос:

Готов ли за свободу слова

Ты к полной гибели всерьез?

Хотя бы даже и частичной,

Что не намного здоровей,

Зато твоей, сугубо личной,

Одной-единственной твоей.

Тебе оно, подумай, надо —

На предпоследнем склоне лет

Лезть, как Гаврош, на баррикаду

В борьбе за вольный Интернет?

Готов на форуме рубаху

Под ником сколь угодно рвать,

Но не готов я лечь на плаху,

Ведь это все же не кровать.

На ней мне неуютно как-то

И некомфортно как-то мне.

Для героического акта,

Боюсь, созрел я не вполне.

Он благороден, но бесплоден,

А я, как истый демократ,

Внутри себя и так свободен,

И это мне важней стократ.

Чтоб чувство ощутить свободы,

Мне каждый раз после еды

Двух с половиной ложек соды

Хватает на стакан воды.

Поэт, как скотина последняя, пьет,

Забывши про совесть и честь,

По рылу жену безответную бьет,

И баб у поэта не счесть.

Поэт не всегда возвращает долги,

А чаще всего – никогда,

Но тронуть его все равно не моги,

Питомца Господня гнезда.

Ведь он с мирозданьем при этом на ты,

Печатью провидца клеймен,

И мысленным взором пронзает пласты

Туманных грядущих времен.

В заношенной майке, в дырявых штанах,

О мыле забывший давно,

И что прозревает он в тех временах,

То смертным понять не дано.

И нам, если честно, давно уже пох,

Довольным убогой судьбой,

Чего он нароет там в толще эпох,

Спускаясь в свой черный забой,

На ощупь пером по бумаге водя,

Уснуть не давая уму.

А если с цепи вдруг сорвется бадья —

Туда и дорога ему.

Страна моя огнем горит,

Отечество в дыму.

О чем же это говорит

Пытливому уму?

О том, что оставаться в нем,

Как верные сыны,

Хотя горит оно огнем,

Мы все равно должны.

И мы отсюда ни ногой

И ни рукою тож,

Не нужен берег нам другой,

Сколь он ни будь хорош.

А этот, сколь ни будь он плох,

Но все равно он наш,

Не зря его отметил Бог

И взял на карандаш.

Вот он сидит на облаках

C тупым карандашом,

В немодных старческих очках,

В сомнении большом.

В неподходящий, видно, час,

В неправильный момент

Решил поставить он на нас

На всех эксперимент.

А то, что тот не удался,

Хотя был прост на вид,

В том наша уникальность вся,

Боюсь, и состоит.

По словам первого вице-премьера Игоря Шувалова, времена, когда Москва варилась в собственном соку, закончились. Основные стратегические решения касательно московской будущности будут приниматься на федеральном уровне.

Неправо о вещах те думают, Шувалов,

Которые себя чтут выше федералов,

Дерзнув под вертикаль осуществить подкоп,

Как в лета давние мятежный протопоп.

Пора уже понять надменным московитам,

Гордынею своей печально знаменитым,

Что вольности былой минули времена,

Что ломаный пятак отныне ей цена,

Что износился плащ Георгия святого,

Что сам не на коне, хоть держится понтово,

Но в руцех нет копья, и уползла змея,

И боле не в чести геральдика сия.

Так что прости-прощай, заступник наш

Егорий,

Иных пришла пора отныне аллегорий,

Двуглавого орла двуручная метла

Движением одним с герба тебя смела.

Спасибо, что вообще под шконку

не загнала,

Ведь такова теперь судьба регионала.

Так не бунтуй, дерзец, и Бога не гневи,

Но благостный пример смирения яви,

Не испуская грозно кличи боевые,

Не возводя очес, не распрямляя выи,

Как дар небес, прими заслуженный

покой,

Тебе ли горевать с надбавкою такой?

Американские ученые, изучившие новые фотографии поверхности Луны, пришли к выводу, что этот спутник Земли постепенно уменьшается в размерах.

Луна в размерах уменьшается.

Да как же так?

В сознании не помещается

Подобный факт.

Царица ночи серебристая,

Краса небес,

К себе ты привлекала исстари

Мой интерес.

Являла мне в оконной раме ты

Десятки раз

Свои прекрасные параметры

В полночный час.

Что были вечно неизменными,

Хотя и не-

Вообразимо здоровенными

Казались мне.

Я, каждой новой встрече радуясь,

Ночей не спал,