Халил Мусаев - Три буквы на моем заборе. КВН

И сейчас, собираясь нашей дружной компанией на том месте, где когда-то росла легендарная ивушка, вспоминаем мы наши веселые дворовые посиделки. Одна такая состоялась 17 февраля 1998 года. Дату я запомнил потому, что повод был грандиозный. У меня родился сын. Празднование проходило в моей квартире, которая находилась на одной лестничной клетке с квартирой моих родителей. Поздравить меня пришел весь двор, причем не только наш. Представители соседних дворов также были среди почетных гостей. Когда празднование достигло своего апогея, было уже часа четыре утра. И тут Шамиль-Чурек вспомнил, что мы не выпили за Рустама-Филю, который в это время отдавал долг Родине в пограничных войсках молодой Российской армии. Сказав несколько теплых, задушевных слов о солдате и опрокинув очередные 50 граммов водки, Рустам-Пятак предложил написать Филе письмо в часть. Прежде, чем я процитирую несколько выдержек из этого исторического документа, нужно рассказать, как Филя уходил служить.

Когда пришла повестка, Рустам-Филя, как и положено, устроил грандиозные проводы. Провожали мы его всем двором дня три. Естественно, не вставая из за стола. Но в указанный в повестке день Филю почему-то не забрали. Прошла неделя. Может быть, дней десять. Филя идет в военкомат, там ему говорят: «Завтра!» Филя устраивает нам на радость еще одни проводы. На следующий день Филю опять в армию не взяли! Проходит еще полмесяца, о нем наконец-то вспоминают и вручают новую повестку! Вечером Филя опять собирает народ. Опять проводы, водка, тосты, закуска. Утром Филя идет на призывной пункт. Но тамошний начальник говорит ему:

– Приходи-ка ты, призывник, через недельку.

Филя со слезами на глазах умоляет забрать его прямо сейчас, поскольку новых проводов филина печень просто не выдержит. Но человек в погонах в Филину ситуацию не вник, и ему опять пришлось возвращаться домой. Тогда он тихо собрал свои вещи и, озираясь по сторонам, ушел из отчего дома. Три недели жил он у одной своей знакомой, пока, наконец, его не забрали служить в пограничные войска где-то на Украине. Все это время наш двор переживал за Филю: как он там проходит курс молодого бойца? А этот негодяй сидит в теплой квартире на соседней улице и пьет горячий чай с бубликами! Когда мы узнали об этом позорном факте, мы, конечно, выразили свое негодование. Заочно. Постановив, что, когда он дембельнется, мы выпьем водки в два раза больше, чем на трех проводах, вместе взятых.

И вот, вспомнив, как Филя нас нехорошо кинул с четвертыми проводами, мы в половине пятого утра 18 февраля 1998 года решили написать ему письмо. Стали искать подходящую для письма бумагу. Нету бумаги! А я в то время как раз входил в предвыборный штаб поддержки Амирова на первых выборах мэра Махачкалы. И кто-то, я уже не помню кто, обнаружил на шкафу агитационные плакаты Саида Джапаровича. Махачкалинцы их хорошо помнят, они тогда по всему городу были расклеены. На одном углу дома – Шерухан, на другом – Амиров. Достали мы один такой плакат – «Саид Амиров. Махачкале – мир, законность и благополучие» и на его обороте по методу дяди Федора из мультфильма про кота Матроскина стали писать по очереди письмо.

Рустам – Филя.

Ассаламу алейкум, Филя!

Что же ты, сука, три недели прятался от пацанов у какой-то тетки? Мы за тебя переживаем, можно даже сказать, волнуемся, а ты в это время сидишь на хате и над нами смеешься. Ну, ничего, вернешься на Родину, мы тебе это припомним, падла.

У Халила сегодня сын родился, Магой назвали. Мы тут сидим с утра, обмываем. Ты там тоже давай найди способ выпить за пацана! С другой стороны, наш новый мэр – Саид Амиров. В прошлое воскресенье его народ выбрал всеобщим голосованием. Так что можешь портрет повесить над кроватью. Пусть у тебя там все в казарме знают, кто руководит столицей Дагестана. Давай там служи красиво, Дагестан не подводи!

Шамиль, Рустам, Халил

P.S. Мы тебе хотели сгущенку послать и сигареты, но потом вспомнили, что от сгущенки толстеют, а от сигарет бывает рак легких, и решили тебя поберечь.

Когда письмо пришло в часть, вызвали Рустама к начальству, потому как письмо было подозрительно толстым. Там его при Филе вскрыли, разложили на столе портрет Саида Джапаровича. Филя стоит, волнуется, понять ничего не может. Потом, правда, разобрались, что это просто письмо друзей, и Филю отпустили с миром. А портрет он действительно над кроватью повесил. Так они вместе и «служили» два года. Филя и Саид Амиров.