Ирина Бйорно: Приключения кота Колбаскина

Ах как же здесь было Колбаскину хорошо! Лучше, чем в скучном министерстве финансов и в музее современного искусства, гораздо лучше! Профессор был рассеянным и забывал наливать в блюдечко Колбаскину молока, тогда тот мяукал скребся в дверь, и Колбаскина выпускали на двор. Там, в парке, он ловил птиц и мышей — так, для забавы и чтобы не забыть, как охотиться, а когда наступала полная луна, то он сидел на пляже, близко к кромке воды и смотрел на фосфоресцирующую от маленьких рачков воду. В воде плавала рыба, но она была слишком большая и недоступная для гордого Колбаскина, а мочить шкурку из-за рыбы ему не хотелось. Рыбу можно было выпросить на кухне, где для умалишенных готовили свежее каждый день, зная, что во вчерашних остатках не было ни капли жизненной энергии, так нужной этим пациентам. Так что старая рыба от предыдущего дня доставалась Колбаскину. Но он ел её только из вежливости, предпочитая свежих мышей и птичек мертвой, жаренной рыбе. Но об этом он не говорил, а просто оставлял рыбу недоеденной.

Через пол-года его старый хозяин из института геронтологии вернулся и забрал кота Колбаскина из сумасшедшего дома. Но опять кота ждали новые приключения, ибо хозяин привез из Америки хозяйку, черную американку. А та Колбаскина невзлюбила. В атмосфере нелюбви Колбаскин жить не мог, и уже на третий день решил податься в город. Он пошел по полям и деревенским дорогам к новым приключениям в своей кошачьей жизни.

Будучи выброшенный судьбой на улицу опять, Колбаскин решил полностью сменить свое окружение. Он забрался в вагон проходящей мимо междугородней электрички и там он и проспал два часа — в тепле и на мягком сидении, пока не пришел контролер и не выкинул Колбаскина за шкирку из вагона. Поезд остановился далеко от столицы, на небольшом острове. Дальше поезд ехал в Европу, а Колбаскин очутился в новом, неизвестном ему месте. Здесь пахло по-новому — деревней, навозом, сахарной свеклой, коровами и, конечно, людьми. Первую ночь Колбаскин провел на сахарном заводе, но тут ему не понравилось — пахло патокой и гнилой свеклой, хотя мышей было очень много. Он поймал парочку и съел их тут же. Утром все же он решил найти более приличное для себя место. Пройдя километров пять, он увидел высоченное здание с колокольней. То была католическая церковь. Она было открыта и внутри было тепло и сухо. Колбаскин тихонько вошел в храм божий и стал искать там место для себя. К нему подошла молодая, тощая женщина.

«Кися! Ты что тут делаешь?» Колбаскин по привычке обвил толстым хвостом её ноги и захрапел. Женская рука погладила его полосатую шерсть. Он захрапел еще громче.

«Наталья! Ты с кем там разговариваешь?» Голос мужчины гулко разнесся по церкви.

«Да кот полосатый к нам забрел, ваше преосвященство. А глаза у него разного цвета! Чудной кот!»

«Кот в божьем доме быть не должен, Наталья! Ты же знаешь правила. Он — не чистый. Проводи его из церкви».

«Да как же я его прогоню? Он сам в божий дом пришел».

«Отнеси его на пристань — там рыбаки, может, кто его домой возьмет».

Наталья вздохнула. Она помогала служителю католической церкви. Сама она была бедная и снимала малюсенькую комнатку в доме. Держать кота у себя она не могла. Она была украинкой, которая приехала попытать счастье в богатой Европе. Счастья она не нашла, но возвращаться назад ей тоже не хотелось. На Украине был хаос и неразбериха. Она, как и Колбаскин, любила стабильность и хоть немного комфорта. А это у неё теперь было, хотя жизнь была трудная и не такая интересная.

Она опять вздохнула и сказала Колбаскину:

«Ну, пошли на пристань».

Тот понял и без дальнейших мяуканий покинул церковь, следуя за Натальей. «Божий дом, видно, не для кошек», — подумал он про себя. «А для кого? Для мышей?» Их было в церкви довольно много — это он учуял сразу. Они жили за алтарем и грызли по ночам пресные святые облатки. «Ну и пусть грызут, подумал Колбаскин. А мне и на воле хорошо».

Он шел за Натальей с поднятым хвостом и независимым видом. Они дошли до пристани, и тут Наталье пришла в голову новая мысль: за пристанью стояла старая русская подводная лодка, превращенная в музей для детей.

«Вот туда-то я тебя и отдам!» — сказала себе Наталья. «Будешь на лодке жить и детей развлекать». Она постучалась в дверь лодки. Ей открыл старый матрос на пенсии, который теперь работал служителем этого странного музея на воде, и Наталья, показывая на кота, сказала: