Церковная крыса тем временем, совсем ошалев от вечного голода, проделала в шкафу дыру и притащила в своё гнездо целую свечку. Вот это была свеча, толстенная и настолько длинная, что наполовину торчала наружу. Оголодавшая тварь божья впилась зубами в воск и перегрызла свечу пополам. Затащив её в свою келью, Церковная крыса принялась пировать. Дико пища и тараща глаза, она откусывала огромные куски воска и тут же проглатывала их.
Вскоре объевшейся зверушке стало худо. Всю ночь не спала она и слышала, как льёт горестные слова поп и как неистово шепелявит дьячок, время от времени гулко ударяясь лбом об пол.
Наутро, обнаружив, что шкаф продырявлен, дьячок завопил, брызжа слюной, и помчался к попу. О чём говорили они, никто не знает, но, выйдя из своей кельи, седобородый провозгласил, что предаёт паразита анафеме.
Как же рыдала Церковная крыса в своём гнёздышке, как же обливалось кровью её маленькое сердечко в то время, как проклинали её от лица Господа, которому служила она верою и правдою всю свою сознательную жизнь…
Велика свеча была, но в конце концов оказалась съедена, и стала подкрадываться к крысе голодная смерть. Тогда-то и вспомнила отлучённая от церкви о живущей в миру давней своей подруге и побрела к ней по старым, заброшенным и полузабытым ходам подземным. И нет, не крыса то плелась, а лишь бренное крысиное тело, с обнищавшей душой и узелком на плече, волочилось в поисках иной доли.
Быстро слабела зверушка и, верно, скоро испустила бы дух, если б не наткнулся на неё молоденький крыс, шнырявший по старым лабиринтам в поисках поживы. Обнаружив изгнанницу, крыс поделился с обессилившей тварью снедью из котомки, расспросил о скитаниях и сообщил, что знаком был с её подругой, да только та уже месяц как умерла от старости. Шустрик, так звали молоденького крыса, пожалев несчастную Церковную крысу, даже вызвался проводить её до логова почившей подруги – место, мол, до сих пор не занято, да и недалеко тут.
Согласилась Церковная крыса, поскольку смерть к ней, похоже, не шла, а для жизни нужна была нора.
Короткой дорогой Шустрик привёл крысу в новое жильё, предупредив по пути, чтоб не высовывалась без надобности, бабка, мол, поблизости живёт, а тут не церковь тебе, и с людями особо не поболтаешь, хватят, дескать, метлой, и лапы отбросишь.
Первым делом Церковная крыса принялась за обустройство нового жилища. Твёрдо помня о наказе Шустрика, она вела себя очень осторожно, не показывалась старушке на глаза, но сама частенько подглядывала за ней из тёмных углов и вскоре поняла, что старуха та жила совсем одна. Разжигала ли она печь, готовила ли себе завтрак – всегда затягивала одну и ту же грустную песню, и слёзы катились из её глаз. Церковная крыса говорила себе, что старушка эта очень похожа на неё, так же одинока и несчастна, так же несправедливо обделена судьбой. Теперь у крысы было одно желание: поговорить с хозяйкой дома, пусть бы они поделились друг с другом своими несчастьями, и обеим обязательно стало бы легче.
Однажды крыса решилась и вышла из норки, как раз в тот момент, когда старушка садила горшок в печь. Поднялась серенькая на задние лапки и стала покорно ждать, когда на неё обратят внимание. Старушка обернулась и, увидав крысу, вскрикнула и огрела её ухватом, да так, что тот и сломался. Крыса вытянулась в смертной судороге… и затихла.
А старушка, подняв обломки ухвата, принялась плакать, ругая крысу и сетуя, что ухват ей никто не починит, и как же ей теперь без ухвата-то, ведь не поможет никто ей, немощной старухе, родных-то нет уж, а чужим – и вовсе, какое до неё дело.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.