Оксана Демченко - Карты четырех царств. Серия «Срединное царство». Книга вторая

Итак, оба беса, допущенные в мир атлов, обнаглели, едва заподозрив пропажу Рэкста. Вероятно, это событие связали мысленно с боем Лоэна и его дракона в Тосэне. Метки багряного Рэкста действительно поблёкли. Проверив это, оба беса сунулись в ту самую столицу, которую прежде облюбовал багряный. Оба именно здесь желают показать свою окрепшую власть и назваться хозяевами мира! Толковую драку затеять не решаются, но и без того вреда от них… Сколько жизней, сил и золота уже перемолото в жерновах склоки двух бесов? Сколько изуродовано людишек – не по делу, а просто так, мимоходом. И хуже, из пустой и жалкой мстительности слабых.

Бес Рэкст тоже не щадил людишек. Но иначе, используя их рачительно и строго по необходимости. Потому что он полагал этот мир своим. И себя видел подлинным хозяином, а не временщиком.

– Страх потеряли, вылезли на свет, сволота… – прошипел вервр.

Смолк и задумался. Значит, по мнению рабов королевы, Рэкст мёртв? А пожалуй так, раз карта палача не отзывается. Скорее всего, для королевского взгляда этой карты сейчас вроде как и нет… Плохо ли быть для иерархии бессмерти – мёртвым? Он пока не в силе, он не вернул имя и не помнит свой второй облик. Ему требуется время. Его не ищут? А ведь и неплохо.

– Трухлявый травил: он уморил старого беса, – пробасила воровка в спину.

– Мне неинтересно, – зевнул вервр.

– Всех, кого Рэкст особо ценил, трухля уже знает поименно, – добавила воровка. – Есть слух, он подробно выведывал про красноглазого Нода. Яркий ноб, все его знают, а силы в столице еще не набрал. Да, еще люди бают, сам трухлявый травил: Рэкст слюни пускал, умолял сберечь ему жизнь и клялся служить.

– Да ладно усердствовать, – развеселился вервр, даже остановился возле удобной подворотни, не ныряя во мрак. – Сама три года назад что трепала? Мол, Рэкста на спор задавишь и череп вывесишь над очагом. Хотя спьяну обещано, но и так редко кто раззадоривался.

– Чё, донесли? – взревела Белоручка, и было слышно по голосу, как в ней вскипел веселый гнев.

– А как же, – ласково промурлыкал вервр.

– Долго прожили опосля ж? – расхохоталась воровка. Гулко влепила по ближней подвернувшейся спине, согнутой в натяг, барабаном. – Вот же ж кролики, мать их… Всех порешу. Шкуры до жопы спущу-ж!

– Душевная женщина, – вздохнул вервр, освободил ноющее ухо от детских пальчиков и шагнул в сумрак. – Ана, я удивлён. Я думал, её ничем не пронять. Рэкста, канцлера и Лофра – никого не боится. В ночной слободе ей сам Клоп не страшен. Почему же отдала тебе шубу?

– Гу!

– Содержательно беседуем. Не прикидывайся младенцем, у тебя есть ум, я знаю. Я велел сидеть в сарае, так? Строго велел. Ты поняла меня, но ты обманула меня. Плохо. Вот уйду и не вернусь. Оставлю тебя тёте Белоручке, чтобы пристроила к богатым нобам, тихим и бездетным. Так и сделаю. Прямо теперь.

– Тя-тя-тя-а, – угрожая расплакаться, пропищала Ана.

– Не разговор, – вервр тряхнул головой, спасая ухо из хватки маленьких пальцев. – Я должен завершить свои дела. Ты ведь слышала: тетя-глыба намекнула, что надо бы поспешить. Ты будешь ждать. Где велю, там и сиди. Только там. Безвылазно! И не начинай это своё «тя-тя, кусно-касиво», ты выговариваешь «р», и слова произносишь внятно, если постараешься.

– Да, – пропищала Ана и хихикнула, пробуя укусить многострадальное ухо.

– Да – очень важное слово, его нельзя отменить, – строго указал вервр, шевеля ухом и смиряясь с тем, что оно снова поймано и измято.

– Да!

– Ты обещала.

– Абикос!

– Ненавижу торг. И не глотай «р». Ах, да… ты отдала абрикосы тете-глыбе.

– Тя-тя-гыбе! Кушно!

– Скучно? То есть когда я ухожу надолго, то я виноват. Получается, по возвращении я обязан извиниться, ты это имеешь в виду? Ладно, добуду абрикосы в качестве извинений. Но мы точно договорились, ты сидишь в сарае? И никуда, ни-ни?

– Ни-ни.

– Проще вырезать начисто город, чем достичь определённости в договоре с одной мелкой обузой. Проклятый Клог! Чтоб ему так ухо выкрутили.

– Клок.

– Клог. Так зовут моего врага. Придёт время, и я прикончу его. Это будет вкусно, красиво и сладко, как абрикос.

– Абикос!

Вервр разбежался, перемахнул улочку и в три прыжка оказался на крыше сарая, облюбованного для ночёвки. Ана разжала руки и безмятежно упала с шеи – зная, что подхватят и усадят. Или просто не понимая, что такое страх высоты…

– Сидеть здесь! – строго велел вервр.

– Иде! Кушно…

– Не скучно. Ночью дети должны спать, – отчаялся вервр.