Виталий Рожков - Сундучок бабушки Нины. Сказ второй

«Никак, сам Асмодей окаянный пожаловал?», – спросил себя чудо-витязь и, надев шапку-невидимку, замер на месте.

А изверг, это был имеено он, подкрался к Наталье спящей и, закрыв ей рот, чтобы не кричала, попытался выкрасть.

– Стой, нехристь! – громко крикнул чудо-витязь.

Асмодей обернулся – никого.

«Померещится же всякое», – решил злодей и взял Наталью на руки.

– Выходи на бой, Асмодей проклятущий! – крикнул богатырь, меч-кладенец из ножен серебряных выхватив.

Обернулся изверг – опять никого.

«Я что, рассудка что ли лишился?», – спросил себя и попытался унести Наталью.

Но чудо-витязь, сняв шапку-невидимку, встал на его пути стеною неприступной. Асмодей, озверев от злости, стал вдруг видимым и, вырасши до потолка, навис над богатырём, зарычав грозно:

– Жизни сейчас лишу тебя, прыщ никчёмный!

И стал что-то быстро-быстро лепетать на незнакомом чудо-витязю языке. Тут же богатырь сильно затосковал, чуть не заплакав. А Асмодей, видя это, громко захохотал.

– Что это со мной?! – воскликнул вдруг герой и наваждение тотчас же исчезло.

Асмодей, с удивлением на него посмотрев, взмахнул рукой и перед чудо-витязем стена огненная непреступная возникла, а из неё понавылазивали чудища разные, пытаясь рассудка лишить.

– Эка невидаль – крикнул богатырь и мечом-кладенцом, крест-накрест, ударил по огненной стене, она и исчезла.

Покраснел от гнева Асмодей и, забыв про Наталью, хлопнул в ладоши. Тотчас же в его левой руке щит появился, а в правой – огромадный пятипудовый меч.

– Берегись, смерд! – закричал злыдень и хотел было с одного взмаха снести противнику храброму голову.

Да только сломался, словно прутик, меч огромный о сталь закалённую. Испугался тогда Асмодей и, плюнув под ноги, облаком обернулся и в окно вылетел. Чудо-витязь сапоги-скороходы на ного натянул и в погоню. Словно от ветра сильного быстро удалялось облако. Но богатырь нагнал его и, взмахнув мечом-кладецов, порубил на самые мелкие кусочки.

– Победил ты меня, смертный! – крикнул Асмодей, истекая чёрной кровью, став прежним – Мои братья кровные тебе отомстят!

Схватил его за грудки чудо-витязь и спросил громко:

– Где ты, злыдень проклятущий, пленниц своих держишь?!

Громко застонав от ужасной боли, Асмодей крикнул:

– Тебе никогда не найти моё логово!

И тут же растаял в воздухе, словно его и не было вовсе. А чудо-витязь пригорюнился. Ведь не спас же он Авдотьюшку да дев остальных. Вдруг сокол к нему с небес опустился.

– Знаю про печаль твою, богатырь, – подмигнув правым глазом, сказал он, – покажу логово этого изверга. Лети за мною следом.

Принял чудо-витязь облик воробушка малого, даже сапоги-скороходы не сняв.

«Помогут мне как ветер быстрым стать», – подумал богатырь.

Долго летели они. Уж и леса миновали все Тридевятого царства. И Море-Окиян перелетели. А конца-краю пути не видно. Лишь к ночи следующей долетели.

– Вот оно логово изверга, от глаз чужих заклятьем спрятанное, – сказал сокол и улетел по делам своим.

Облик человеческий приняв, моргнул богатырь трижды и слеза, появившись, тут же с глаз и сняла пелену заклятья. Перед чудо-витязем пещера показалась тёмная-притёмная. Дважды хлопнув в ладоши, богатырь создал пламя негаснущее и пошёл искать пленниц. От света волшебного светло как днём стало. Долго шёл чудо-витязь. Трижды с чудищами бился, поборов их. Четырежды с Обротнями встретился, пытавшимися сожрать его. Сразил мечом-кладенцом. Дважды мороки, призраки тёмные, нежитью обратить хотели. Да только меч-кладенец и их со свету сжил. Вдруг не гаснущее пламя заколебалось, как будто ветром повеяло. Чудо-витязь ещё немного прошёл и наконец увидел впереди свет. А когда и до него добрался, то увидел девицу-красавицу, томящуюся за пудовой решёткой. Взмахнув мечом-кладенцом, чудо-витязь перерубил, словно прутик, металл. Девушка, став свободной, бросилась к нему и стала горячо целовать.

– Не Авдотьюшка ли ты, дочка купца Еремея? – улыбнувшись, спросил богатырь.

Она самая, – ответила девушка, не переставая целовать спасителя.

– А ты, случайно, других пленниц не видала? – вновь спросил тот.

– Они в чудищ обращены всяких страшных, да нежить лютую, – вдруг погрустнев, ответила Авдотьюшка, – их изверг окаянный под замком волшебным держит и лишь по ночам выпускает. Горемычные ему смертных приводят на пытки страшные.

– Проводить сможешь? – спросил богатырь.

Девушка кивнула и пошла вперёд. Вскоре перед чудо-витязем ещё одна пещера тёмная открылась, из которой, то ли рычание, то ли мычание доносилось.