Виталий Рожков - Сундучок бабушки Нины. Сказ третий. Мифы и легенды

– Отступись от Милославы. Никогда она не станет твоею. Ибо любит всем сердцем сына Родомилу, крепыша Бойко. Я уже и свадьбу их благословить успел. На Коляду торжество будет.

Как прознал Велес про свадьбу, так тут же разгневался сильно и послал дитя своё, Лихо одноглазое, Бойко со свету белого сжить. Совсем про страх свой перед Перуном позабыл. Все племена от проклятущего Лихо одноглазого страдали. Как появится оно на дороге, так то деревья на несчастных падать начинают, то ноги горемык вдруг неродными становятся, то телеги вместе с седоками переворачиваются. Да только Бойко не из робкого десятка оказался. Он взял да и само Лихо одноглазое чуть со свету не сжил. То еле ноги свои кривые унесло. Но Велес не отступился. Решил он околдовать Милославу и подбросил к ней в дом колечко с бирюзой заговорённое. Да только бабка девушки, востроглазая Бажена, тотчас же план коварный разгадала. Взяла колечко да через левое плечо бросила, то в камень сразу и обратилось. Но снова Велес не отступился и решил наложить на несговорчивую самое страшное проклятие, лишающее всего человеческого. И памяти предков, и человеколюбия, и красоты. Тотчас же Милослава даже про отца с бабкою забыла (мать-то её, Синеока, десять лет уж в Ирейском саду песни Лады слушала) и в злобную морщинистую старуху обратилась. Не стало людям житья от коварств её всяких. То молоко коров отравит, то младенцев в чудища обратит, то волков на скот нашлёт. И прозвали люди Милославу Ягой, что гадина означает. Бакуня к Перуну за помощью обратился, да только громовержец бессильным оказался. Слишком уж могучим заклятье Велеса оказалось.

– Делать нечего, – тяжко вздохнув, сказал Перун, – надо дочь твою в самую чащу лесную отправить жить. Не место злобной среди людей.

Погоревав, Бакуня так и сделал. Построил дочери избушку и строго-настрого запретил ей обратно возвращаться. А Баба-Яга лишь фыркнула в ответ.

Бойко тоже к Перуну обратился и громовержец, поговорив со Сварогом, посоветовал ему отправится за тридесять земель к чародею Радогасту. Долго шёл парень. Лишь к Купайле (летнему равноденствию) добрался до места. Выслушал его, надолго задумался Радогаст. Дело-то нешуточное было. Как-никак, сын самого Сварога заклятье наложил. А идти супротив сварожича – беду на себя лютую накликать. Но сердцем и душою пожалел Бойко, решив помочь ему. Радогаст дал парню меч-кладенец и сказал:

– Как только появится Велес перед тобою, так ты ему голову-то и отруби. Тотчас же заклятье исчезнет и твоя Милослава вновь прежней будет.

Но прознал об этом Велес и предстал перед Бойко каликой перехожей:

– Не сжить тебе окаянного со свету мечом-кладенцом. Лишь мёртвая вода в этом помочь может. Иди к радимичу Безобразу, он научит, где её раздобыть.

Парень, до земли ему поклонившись, отправился в путь. Не знал горемыка, что Безобраз и сам Велес – одно и тоже. Ведь брат Перуна был оборотнем. Пришёл через день Бойко к радимичу, а тот предложил ему мёду хмельного с дороги испить. Не почуял беды Бойко. Выпил всю чарку и чувств лишился. Стал тут Велес самим собой и навис над горемыкой:

– Забираю душу твою светлую и насылаю злобу лютую да страсть в богатствам несметным. Станешь ты люд смертный со свету сживать, на их горестях наживаясь. Забираю память предков и взамен даю силу могучую чародейскую да бессмертие. Отныне и до скончания веков быть тебе колдуном треклятущим. Забираю молодость крепкую и насылаю старость немощную. Будешь ради восполнения соков жизненных дев да баб похищать.

Тотчас же Бойко стариком обратился, став на три пяди выше ростом. А тело его сильно исхудало, да так, что кости из-под кожи выступать стали. Снова Велес каликой перехожей обернулся и разбудил горемычного. Как увидел его Бойко, в себя придя, так и набросился тотчас же. Да только брат Перуна половчеее был. То ужом извернётся, то воробьём отлетит, а то и зайцем отскочит. Вконец вымотавшись, Бойко стал насылать на Велеса чары лютые, да только тщетно. Брат Перуна-то намного его могучее был. Побледнел от злости лютой Бойко, да делать-то нечего было.

– Теперь ты таким стал, что вовеки вечные ни одна девушка на тебя и не взглянет больше. А люд смертный проклянёт, – засмеялся Велес и исчез, как будто бы и не было его вовсе.

А Бойко вернулся к племени своему. Да только люди, завидев его, в стороны разбегаться стали. Обозлился тогда изверг окаянный очень и тьма кромешная тотчас же на землю опустилась. Вышли из неё чудища да нежить всякая и пошли на кривичей, радимичей да дряговичей, зло сея повсюду. Обратились люди тогда к Перуну за помощью и разогнал громовержец нечисть тотчас же. Хотел было уже и Бойко наказать, да пожалел Радомила. И зря сделал это. Изверг окаянный не убежал в страхе, а направился к капищу Перуна. Почуяв недоброе, мужики крепкие дубины взяли тяжёлые и следом пошли. А Бойко, запалив идол громовержца, стал громко над небожителем насмехаться. То криволапой свиньёй называя, то косоглазым зайцем, а то и вовсе ублюдком сварожьим. На святое покусился, проклятущий. Услышав это, мужики возмутились сильно и, Кощеем его прозвав, захотели забить отступника дубинами. Да только Бойко половчее их оказался и, извернувшись, обратил их в мороков неприкаянных. Узнав об этом, девы да бабы к Перуну воззвали. Осерчал сын Сварога сильно и молнию пустил в злыдня, да только тот в прах не обратился. Заклятье Велеса от гибели уберегло. Тогда опустился Перун с небес и сказал Кощею Бессмертному грозно: