Дмитрий Аккерман - Fur Elise. Мистический сборник

Александр слушал ее вполуха, то и дело ловя себя на том, что Софья сильно изменилась с момента их расставания. Он помнил ее очень серьезной девушкой, рассуждавшей о декадентстве и импрессионизме, и никогда не замечал за ней страсти к веселой светской жизни, которая вдруг начала проявляться сейчас. Никаких выводов он, однако, делать не стал, оправдывая такое поведение дальней дорогой и усталостью.

Действительно, вскоре Софья стала клевать носом, и ее мать решительно распрощалась с ним до утра. Александр проводил их до дверей номера, пожелал покойной ночи, после чего в нерешительности остался стоять посреди коридора.

В добрые старые времена он, не задумываясь, отправился бы в офицерское собрание или ресторан пошумнее и повеселее. Однако завтрашняя церемония требовала некоторой собранности и пристойного вида, а потому он спросил чаю и вернулся в номер.

Расплывчатость воспоминаний о прошедших двух годах немало его встревожило. У доктора он был последний раз перед выпуском из Морского корпуса, и с тех пор ни разу не жаловался на здоровье. Правда, ему случалось иногда перебрать в офицерской компании, отчего наутро было плохо с памятью, но такого серьезного провала не было никогда.

Стоя у окна, он смотрел, как внизу, в узком колодце двора, разгружают телегу, прихлебывал чай и вспоминал, как впервые познакомился с Софьей. Было это на последнем курсе обучения в Морском корпусе – она сразу захватила все его мысли и как-то очень быстро стала весьма дружна с ним. Буквально перед отъездом на Карское море он сорвал с ее уст поцелуй и клятву стать его женой – после чего ему оставались только мечты и редкие, за дальностью расстояния, письма.

Тут он опять попытался вспомнить свои приключения на севере – он знал, что их было много, но подробности подернулись какой-то дымкой и ничем не отличались от прочитанных в детстве приключенческих новелл.

Он незаметно задремал в кресле и очнулся от громкого женского хохота в коридоре. На миг ему почудился голос Софьи – ей вторил какой-то низкий, неприятный мужской голос. Александр подошел к двери, прислушался – за дверью ходили и разговаривали двое, мужчина и женщина. Женщина была весела, но слов было не разобрать. Александр был почти совершенно уверен в том, что это Софья – но с кем она могла разговаривать в такое позднее время?

Он взглянул на часы, висящие на стене. Судя по всему, они стояли – стрелки показывали ровно два часа, хотя ему казалось, что они шли еще вечером. «Половой забыл гирьки подтянуть», – подумал он и посмотрел за окно. Полная луна светила прямо в окно – судя по ее положению на небе, было за полночь. Александр вздохнул и решительно распахнул дверь.

Звонкий смех девушки растаял в конце коридора. Александр успел увидеть край платья, скрывающийся в проеме двери. Дверь скрипнула и закрылась.

Теперь он не был уверен, что это именно Софья – вечером она была в другом платье, а ее гардеробы он не успел даже увидеть. Но больше он не замечал никаких женщин на этом этаже, да и голос был чрезвычайно похож на ее.

Мучимый сомнениями, он подошел к двери, за которой скрылась девушка. Прислушался, краснея от стыда – его вполне могли увидеть, и его поза не вызывала никаких сомнений в том, что он подслушивал. Он не был ревнив, но его терзали подозрения – Софья была слишком странной в прошедший вечер…

Он осторожно стукнул в дверь, подумав про себя: «Черт с ним, скажу, что номером ошибся, если что». Было тихо. Он толкнул дверь – она открылась, заскрипев на весь коридор.

– Разрешите? – спросил Александр, перешагивая порог. Теперь его легенда об ошибке оказывалась совершенно несостоятельной, но отступать было поздно. Он вошел в номер, освещенный несколькими свечами, прикрыл дверь и замер.

Посреди комнаты стояла огромная кровать. На ней полулежал тот самый лейтенант, которого он постоянно встречал то там, то тут. Его глаза были закрыты, воротник парадного кителя расстегнут. Рядом с ним сидела девушка и гладила его по волосам, что-то тихо шепча. Девушка сидела спиной к Александру, но он уже не сомневался, что это Софья – ее выдавала прическа, поворот головы, непривычные для смолянки ссутуленные плечи – результат тяжелой болезни в детстве. Он почувствовал, как кровь бросилась ему в голову – он хлопнул себя по бедру в поисках револьвера. Револьвер остался в номере.

Девушка обернулась, слегка прищурилась, вглядываясь в полумрак:

– Кто тут?

Он остановился. Это была не Софья. Вернее, это была, вероятно, все-таки Софья – однако он ее с большим трудом узнал. У нее были другие глаза, другое лицо, она как будто повзрослела на десяток лет. Это была не та девочка, с которой он расстался несколько часов назад, а взрослая, уверенная в себе молодая женщина.