Юнус Огуз - Жена шаха и колдун

Как только до Абу Насира это дошло, он грохнулся на колени и поцеловал край яркого, расшитого золотом халата принца.

– Поздравляю вас, мой шах!

Гейдар Мирза вздрогнул. Это был миг, которого он жаждал долгие годы. Разве не этих слов он ждал от лекаря? Еще недавняя тревога, волнение, обуревавшие принца, сменились надеждой стать шахом, которая из искорки постепенно разлилась по всему телу. В голове, словно молнии, пронеслись тысячи мыслей. «А кто, кроме меня, может быть шахом? Исмаил в крепости Гехгехе, Мухаммед в Герате, а я во дворце. Надо действовать! Иначе через некоторое время сторонники Исмаила, особенно моя сестра Перихан, воспрепятствуют этому. В первую очередь надо нейтрализовать ее. Во дворце очень много ее сторонников».

Гейдару Мирзе страшно не хотелось оставаться бездеятельным. Эти мысли подталкивали его. Если власть возьмет другой, в первую очередь уберут его, Гейдара Мирзу. Нет, этого допустить нельзя. Другие, так же, как и лекарь Абу Насир, должны преклонить перед ним колени.

Схватив за грудки Абу Насира, принц поднял его с колен.

– Забирай свои лекарства и уходи к себе комнату. Понадобишься, позову! Ты умный человек. Сегодня тебе может повезти!

Дворцовый лекарь ожидал совсем не этого. Все произошедшее казалось ему сном. Кажется, ему на самом деле повезло: отравил шаха, но об этом не знает даже его сын и не пытается разобраться, более того, он, кажется, даже готов благодарить за это.

Спешно собрав все свои лекарства на поднос, лекарь распахнул дверь и исчез в коридоре.

Принц подошел к гонгу, два раза ударил по нему. Дверь отворилась, показался стражник.

– Позовите мою мать! – властным тоном произнес Гейдар Мирза.

Он уже ощущал себя шахом, владельцем трона. Приосанился, как отец, придал себе величественный вид. Стражник, уходя, мельком взглянул на тело шаха, лежавшее на ложе.

Через некоторое время в покои шаха вошла мать. Гейдар Мирза попытался придать лицу хладнокровное выражение.

– Матушка, дай вам Аллах здоровья, шах отправился в праведный мир. Что нам делать теперь?

В самые трудные минуты шахине удавалось сохранять хладнокровие, и Гейдара Мирзу всегда восхищало это качество матери. Она и теперь была спокойна и равнодушна с виду. Даже услышав о смерти мужа, на ее лице не дрогнул ни один мускул. Подойдя к ложу умершего, она внимательно посмотрела на посеревшее лицо Тахмасиб шаха. Попыталась вспомнить годы, прожитые с ним. Во дворце ее жизнь протекала прекрасно, без забот и горя. Но даже эти воспоминания не смогли выжать из ее глаз хотя бы слезинку. Была ли он с ним счастлива или нет, теперь не имело значения. Главным было то, что шах умер, а ее сын стоял в шаге от шахства. А значит, и она была в шаге от власти.

Большая печатка на пальце шаха блестела, завораживая взор. Она взяла уже похолодевшую руку шаха, погладила печатку. С трудом сняв ее с пальца шаха, прикрыла покрывалом лицо усопшего. С низкого столика взяла корону шаха и подошла к сыну, молча взиравшему на все действия матери.

– Что ты хочешь сделать, матушка? – осторожно и тихо спросил Гейдар Мирза.

Женщина, не говоря ни слова, подняла двумя руками корону.

– Наклони голову, прими это. Ты настоящий наследник. Отец долгие годы готовил тебя к этому дню. Ты достоин этого, сынок.

Гейдар Мирза невольно склонил голову, помогая матери надеть корону. Но с сомнениями, которые грызли душу, он должен был поделиться.

– А как же знать, народ, что они скажут? Разве не упрекнут, что есть старшие братья, а ты претендуешь на трон?

Он внимательно взглянул на мать. Какой бы спокойной она не выглядела, глаза ее горели ярким огнем. Первое, что увидел в этих глазах Гейдар Мирза – это жажда власти. И это его испугало. Он не смог бы уйти от ее влияния. Многие годы она именно так его воспитывала. Слово матери было законом, и теперь вся власть была бы в ее руках. Он такого шахства не желал.

Мать вынула из складок черного одеяния бумагу и протянула ему.

– Никто ничего не скажет. Возьми, это завещание шаха, твоего отца. Ты законный наследник и именно ты должен взойти на шахский ковер. Но не Исмаил!

Гейдар Мирза взял бумагу, поднес ее ближе к лампе, прочел на одном дыхании. Сперва обрадовался, но потом на лице появилась печать сомнения.

– Но здесь нет печати отца…

Мать подошла и вложила в его руку печатку, которую сняла с пальца мужа.

– Возьми, вот тебе и печать! Можешь приложить ее к той бумаге, которую желаешь утвердить. Ну, поторопись!