Александра Медведкина - Марсиане на Ленинском проспекте. Рассказы

Лена сделала еще глоток кофе и поняла, что ей очень, очень хочется покурить. Она посмотрела на мать. Пока та не уйдет к тете Кате, покурить никак не получится. Если эта женщина поймает дочь с сигаретой, крику будет… еще никак не получится покурить, пока не проснется брат, потому как если Лена стянет у него сигарету без спроса, он, хоть и не станет кричать, но будет нечеловечески неприятен. Нечеловечески.

Чувствуя себя той еще свининой, Лена отложила вилку, и, встав из-за стола, подошла к подоконнику. Оперлась о него и стала смотреть, как мать мажет руки кремом. Красные, мягкие от горячей воды руки. – Или там у нее случилось что-то? – Вежливо спросила девушка. – Если да, то, наверное, сходи… – Да нет, – мать вроде бы не сердилась на утренние грубости, – просто на кладбище сходить хотим. К бабе и деду. Лучше бы она сказала «к бабушке с дедушкой», тогда Лена могла бы не обращать особенного внимания. Сделать небольшое усилие и пропустить мимо ушей. Но «бабе и деду» звучало слишком лично, конкретно.

Девушка потрогала морщинку между бровей. Облизала губы. – Можно я не пойду? Мать пожала плечами. – Конечно. Я тебя и не зову. Сами сходим. – Я просто… мне надо еще реферат для училища писать. Я так и не написала пока. – Какой реферат?

– По инфекциям. – Лена посмотрела на остывающую яичницу. – Можно я не буду доедать?

Мать ушла примерно через полчаса. Лена все еще сидела на кухне и читала, когда вошел брат. Она не слышала, чтобы он заглядывал в ванную. Темные, отросшие за год волосы странновато топорщились влево – «крайне влево», подумала Лена. Брат щурился на солнечный свет, заливавший маленькую кухню, вытаскивал зубами сигарету из пачки.

– Мне тоже! – Лена вспорхнула со стула. Брат молча отдал ей пачку и прошел на балкон. – Ты не опоздаешь в институт?

– Сделай мне кофе, – утренне прохрипел он. Покашлял, закурил. – Черт… голова болит.

– Ну… спать меньше надо! – Она сунула сигарету за ухо и, быстро заварив кофе, двинулась обратно на балкон. Год назад Кирилл вернулся из армии и поступил в институт. До армии он учился на менеджменте, и успел быть из ВУЗа исключенным; по возвращении поступил на философский. В армии Кириллу понравилось, что утвердило Лену во мнении, что брат – человек исключительный во всех отношениях и очень странный.

– Мама к тете Кате пошла. Они собираются на кладбище. – Не думаю, – сказал Кирилл. Он постучал по подоконнику прозрачной зажигалкой. – Там, поди, заросло все. Лена покачала головой. Закурила и высунулась в окошко. – Наверное, потому и идут.

Брат промолчал. Лена закрыла глаза, и, зажав сигарету в зубах, позволяла майскому солнышку согревать ее лицо. Под сомкнутыми веками плавали теплые ослепительно-красные пятна. Так они стояли какое-то время, потом девушка высунулась в окно по пояс и с силой выплюнула сигарету. Облачко дыма у ее губ еще не растаяло, а окурок уже исчез где-то в гуще ярко-зеленой травы.

– Фу. – Сказал Кирилл. Запустил пальцы в волосы и с наслаждением

почесал затылок. – Наверное, люди ходят на кладбище не только для того, чтобы

прибраться. – Он посмотрел на сестру, чуть наклонив голову и приподняв

брови. – Сечешь?

Она не ответила. Помолчали еще. Потом Кирилл вздохнул. – Не поеду в инст. Маме только не говори.

Лена открыла глаза и втянулась обратно. – Почему это? Не едешь, то есть, почему? – Не чувствую внутренней необходимости. – Ишь! А что… насчет чего внутренняя необходимость имеется?

– С Женькой встречусь. Она болеет, съезжу к ней. Женя – это была его девушка. Лена раза два видела ее: красивая вроде бы

– Ну и дурак, – Девушка искоса рассматривала брата. – Мог бы после института съездить. – А ты могла бы сходить с мамой. – Я – не могу. Я как раз хотела с тобой поговорить. И поговорю, если ты не будешь язвить так… отчаянно! Кирилл открыл банку из-под «нескафе», полную окурков. Пихнул туда «бычок» и плотно закрыл крышку, прижав ладонью. Он казался очень бледным, как если бы пару месяцев не выходил из дома. Лена, как и мать, побаивалась, что и этот институт брат тоже бросит; учет промахов и ошибок между собой велся ими всерьез, и, если Кирилл и вправду не дотянет до диплома, Лене придется из кожи вон лезть, чтобы восстановить пошатнувшееся равновесие. Да и то – что же такое она должна будет сделать, какой подвиг совершить, чтобы перекрыть братскую безответственность? Девушка второй год мечтала бросить училище, но не могла этого сделать; поступи она так, и материно терпение лопнет – а Лене не хотелось знать, чем это может обернуться.