Игорь Галеев - Радостный Суд. Домовая книга – 1

В лифт со мной вошли мать с дочкой. Они жили на третьем этаже. Мамаша поздоровалась, а девочка грызла яблоко и смотрела на меня весело. Эта женщина была второй тайной женой известного журналиста и соседствовала с 39 квартирой, где затаился фиктивный Иванов. Может он сейчас караулит меня за дверью? И почему я должен сидеть с ним? Ну эти Пегие!

Если бы я знал, с кем буду иметь дело, я бы туда ни за что не сунулся. Но я не знал, и я сунулся.

Когда встречаешь редчайшего красивого человека, мурашки по коже бегают, страшно становится от восторга, охватывающего душу… Даже, если его не видишь, а знакомишься с его мыслями и чувствами посредством его творчества. Именно – страшно. Душа человеческая трепетное и боязливое создание. И себялюбивое. При столкновении с великими дерзаниями она в испуге сжимается – ибо в этот момент видит своё истинное предназначение, видит своё истинное отражение…

Я его сразу узнал. Я видел телепередачу о его «охотничьих подвигах». И я всё понял. Но моя душа не испытала страха, а только боль. Моя душа особая.

Здесь была одна комната, огромная и полупустая.

Анатолий Юрьевич Оноприенко сидел у камина, пил чай и читал газету.

– Что, – взглянул он на меня, – Руфик сломался?

– Грозился убить, да не смог. Он почти не спал от страха. А я ему болтал разное. Я мало сплю. Мне собираться?

– Пока нет.

На столе и на подоконнике громоздились груды грязной посуды, остатки пищи, пустые консервные банки…

– Быстрей бы в Америку, надоело здесь жрать да спать, поговорить не с кем. Этот Руфик совсем тупой, рукоятку пистолета из рук не выпускал. Хозяйский пёс. Чай будешь?

И мы стали пить чай. Я смотрел и слушал, а сам всё не мог избавиться от желания рассказать ему о том, что с ним случилось и почему. Но я поборол себя и ничего ему не объяснил. Ему это уже не нужно. Очередная глупость уже случилась, а сколько их ещё впереди!

Я в который раз встретил элементарного хитрого дурака, не угодившего в управленцы. Это ещё одно звено в замкнутом круге дурости. Анатолий убивал, потому что считал, что играет с высшей силой, он слышал голос высшей силы, в нём сидел чёрт, который играл с ним, он был исполнителем на том уровне, на котором он был, инопланетяне и компьютеры слали ему сны, программировали его, и он шёл играть с богом, с человеком, с чёртом, с людьми, с самим собой, с космосом, с инопланетянами, с компьютерами и снами в прятки. Он вырезал семьи вместе с младенцами, убивал первых встречных, поджигал дома, он охотился, переступая грань, и его грело – он особый, другие на такое не способны… Всё та же – себялюбивая душа.

Здесь много шизофрении. Но одно он правильно почувствовал и определил, он – «исполнитель на том уровне, на котором он был». Исполнитель. Запомните, Жак Савельевич.

Анатолий – открытая и незанятая душа. Та цитата о бесах из Евангелия, о приводе бесом ещё десяти в пустующую душу – замечательная цитата!

Я ему верил – он слышал космос, он исполнял то, что ему велели, он играл роль наяву, он был запрограммирован, в него «привили» цели и задачи, о коих он в детстве и не мечтал. Он жертва. Он биоробот, орудие, он исполнитель. Но он и очередной знак, глас, очевидное предупреждение для талантов и гениев. Или, если хотите, он – вопль космоса, бога и тех же инопланетян и той же высшей силы, и того же чёрта. Он, Анатолий Юрьевич, щуплый, маленький человек, – наглядное пособие для хитрых дураков, для просто людей, для умных людей. Он чёрное на белом и белое на чёрном, он «подопытный кролик» (его слова), он, в бессилии осознавший силу, – кричит всей своей дрожащей плотью за миллионы живущих в неведении:

– Дайте мне светлое, чистое, дайте мне веру, цель, смысл! Избавьте от неведения!

Он кричит за всех своими ужасными «подвигами». Он прокричал это, но разве хитрые дураки могут его услышать? Ибо они сами творят свои «подвиги», с виду менее вопиющие, но не менее злые и тягостные для живущих.

Мы просидели с ним всю ночь, рассказывали о случаях на рыбалке, о ночной рыбалке, о разновидностях рыбной ловли и о достоинствах и особенностях разных пород рыб. Он так и не узнал, что находился в невидимом Доме, он думал, что дом обычный, ведь из окна были видны типичные московские постройки и улицы.

– Ты со мной не едешь? – спросил он.

– Нет.

– Жаль, а то пошлют, типа Руфика – дурака дураком, и сам себя дураком почувствуешь.

– Это точно.

Светало, когда в комнату ворвались трое. Солидный господин, в плаще и очках, с акцентом произнёс: