Автор Неизвестен - Мифы, предания и легенды острова Пасхи

Огромное количество камней на берегу было необходимо для постройки аху и для того, чтобы поднять на платформу каменного гиганта. Строительство аху, высекание статуй, перетаскивание их к берегу моря и водружение на аху стоило островитянам больших усилий. Чтобы уменьшить трение, под статую, которую спускали со склона Рано-Рараку, подкладывали клубни вареного ямса [Энглерт, 1948, 91–97, 103, 111–113], что также вызывало, видимо, недовольство земледельцев ханау момоко.

Однажды ханау момоко, недовольные тем, что их отрывают от земледельческих работ, отказались выполнять приказания ханау еепе и восстали против их господства. Поводом к восстанию послужило следующее: один из длинноухих по имени Ита, живший в Оронго, держал в своем доме тридцать трупов детей, чтобы съесть их (фольклорные версии приписывают ханау еепе склонность к каннибализму). Среди жертв Иты было семеро детей одного ханау момоко по имени Пепи. Несчастный отец сошел с ума, а его братья расправились с ханау еепе в Винапу и Оронго (10.4, 2–7). К братьям Пепи присоединились остальные ханау момоко. Ханау еепе, бежавшие на Поике, решили отомстить ханау момоко: ханау еепе, во главе которых был Ико, заполнили длинный ров сухими ветками и травой; они хотели развести костер, загнать ханау момоко в пылающий ров и там всех их сжечь. Один из ханау еепе по имени Тои, женатый на женщине ханау момоко, в нужный момент должен был зажечь костер. Но его жена, узнав случайно об этих планах, рассказала своим о заговоре. По версии, записанной Метро (10.1) на рапануйском языке со слов Хуана Тепано, одна женщина ханау момоко, жившая в Поту-те-Ранги, узнала от мужа, ханау еепе, для чего вырыт ров, и предупредила своих об опасности. Ночью она помогла ханау момоко зайти в тыл к ханау еепе. Ханау момоко загнали своих врагов в ров и там сожгли их. Ров длиной в 5—10 м и шириной в 15 м (10.10,3) получил в легендах название «Ко те уму о те ханау еепе» (Земляная печь ханау еепе) или «Ко те ава о Ико» (Ров Ико). Спаслось лишь двое ханау еепе (по версии Энглерта — 10.5,24 — трое), которые успели скрыться в пещере Ана-Ваи, около Анакены. Ханау момоко настигла их в пещере и стали колоть заостренной палкой. Один из ханау еепе, по имени Оророине, кричал: «Орро, орро, орро!» По другим версиям, ханау еепе кричал «оророине» или «ороини». Слово это распадается на две части: oro (oro-ro — неполное удвоение морфемы oro) и ine (?). Морфемы ine, ini в рапануйском языке отсутствуют. В данном случае мы, видимо, сталкиваемся с неправильной записью какой-либо другой морфемы (например, ina или ino). Одним из толкований слова «оророине» будет, возможно, Оро (поверженный) [17] Ср. paп, ina — «нет», ino — «жестокий, неблагодарный»; таит, ino — «плохой, злой»; маор. kino — «злой, плохой». . Последнего ханау еепе, которого оставили в живых (для продления рода) и который отрекся от верховного бога ареоев Оро, так и прозвали «Оророине». От него, согласно данным Энглерта, ведут свое происхождение те островитяне, которые считают себя «длинноухими» [Энглерт, 1948, 125–127].

Борьба с ханау еепе, поклонявшимися воинственному Орои, нашла отражение и в предании об Орои (9.1–9,3), освещающем события в ретроспективном плане. Ханау момоко после истребления ханау еепе составили и трансформировали предание об Орои, чтобы создать вокруг Хоту Матуа ореол борца со злейшим врагом рапануйцев. На то, что «Битва с Орои» создана позднее других исторических преданий, указывает язык текста, который близок к современному. Как и в поздних текстах (из тетрадей Хейердала)., здесь наблюдается постановка подлежащего с артиклем ko на первое место в предложении, артикль подлежащего е (е Орои), глагольная форма ka., ka. no для обозначения действия в настоящем времени, наречия тина «i roto ki», «ki haho е» вместо «классической» рамочной конструкции «i roto i, ki haho ki» и т. д.

Хейердал, основываясь на археологических данных экспедиции 1956 г., относит эту войну к концу XVII в. [Хейердал, Фердон, 1961, 250]. Если учесть сведения из путевых дневников и отчетов ранних путешественников, а также генеалогию потомков одного из оставшихся в живых ханау еепе — легендарного Оророине, то можно несколько уточнить дату этой войны. Произошла она, очевидно, незадолго до путешествия Гонсалеса [Федорова, 1966, 80].

Во рву Поике не были, однако, обнаружены обугленные кости ханау еепе. Экспедиция Мазьера нашла там лишь остатки горевших (не раз в сухой сезон) трав, корней, веточек (Мазьер, 1970, 88–89). Конец войны мог быть иным (если, конечно, она вообще имела место в истории острова); ханау еепе, как сообщил Мазьеру один из потомков длинноухих, был съедены во время трапезы в честь победы [Мазьер, 1970, 89].